Вторая аналогичная история, встречающаяся только у Луки – рассказ о том, как Иисус воскресил сына вдовы из селения Наин (Лк 7:11–15). Первое: он снова отсылает нас к теме, игравшей столь важную роль в предыдущей главе, а именно к тому, что чудеса исцеления воспринимались как знаки пришествия Мессии. Когда посланцы Иоанна Крестителя спросили Иисуса от его имени: «Ты ли Грядущий?», Иисус ответил ссылкой на мессианские знамения, которые, по словам Исаии, должны сопровождать пришествие Царства Божьего. Однако Иисус добавил к ним еще два: их не было в перечне Исаии, но впоследствии они стали характерной отличительной чертой христианской общины – «мертвые восстают» и «нищим благовествуется». Идея, что воскрешение мертвых служит одним из признаков грядущего Царства, не представляла проблемы для Матфея: он еще до того рассказал, как Иисус воскресил дочь начальника синагоги. А вот Лука приводит этот эпизод в своем Евангелии позже, и у него Иисус, отвечая Иоанну, вряд ли мог сослаться на воскрешение мертвых как на одно из мессианских знамений, отмечавших его жизнь, ведь до сих пор в тексте Луки о таком не было ни слова. Поэтому Лука приводит рассказ о воскрешении сына вдовы в Наине – и сразу переходит к эпизоду с Иоанном Крестителем.
Следуя нашей обычной процедуре, задаем вопрос: есть ли какая-либо аналогичная история в еврейском Священном Писании, которая могла бы послужить прообразом для рассказа о воскрешении из мертвых сына вдовы? Оказывается, есть! И неудивительно: мы снова находим ее в цикле рассказов об Илии и Елисее, из которого так обильно заимствовали евангелисты. Но на сей раз целитель – не Елисей, а Илия (3 Цар 17:17–24). Между преданием об Илии и историей Луки много общих черт. В обеих историях умерший – единственный сын вдовы. В обоих случаях юноша лежит распростертым на погребальном ложе. В обоих рассказах целитель взывает к помощи Бога. В обеих историях сын возвращен матери живым. В обоих случаях воскрешение из мертвых вызывает пророческие притязания: об Илии говорится, что в его устах «слово Господне истинно», а об Иисусе – что «великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой». Полагаю, мы опять приходим к уже знакомому выводу: эти повествования предназначались не для того, чтобы зафиксировать чудесное, вызывающее благоговейный трепет событие, но чтобы объяснить конкретное действие Бога через Иисуса. Этот евангельский эпизод утверждает, что в Иисусе присутствует новый Илия, – эта тема главенствует у Луки, и он рассматривает ее с нескольких разных точек зрения, о чем я подробнее скажу ниже.
Это подводит нас к последней из евангельских историй о воскрешении мертвых, пожалуй, самой известной и вместе с тем до сих пор самой загадочной – о воскрешении человека по имени Лазарь (Ин 11:1–57). Начнем, опять же, с фактов.
Евангелие от Иоанна определяет Лазаря как брата Марии и Марфы. Мария и Марфа представлены в Евангелии от Луки как две сестры, и живут они в Вифании, селении в окрестностях Иерусалима (Лк 10:38–41). Однако в этом более раннем Евангелии нет никаких указаний на то, что у этих сестер мог быть брат. Такое новшество появляется только в четвертом Евангелии. Евангелия не раз упоминают Вифанию как место, где часто останавливался Иисус. Именно в Вифании Иисус и ученики провели неделю, впоследствии получившую название Страстной (Мк 11:11–12). Там же, в одном из домов Вифании, неведомая женщина помазала Иисуса миром из алебастрового сосуда (Мк 14:3, Мф 26:6). Иоанн позже отождествляет этот дом с домом Марии, Марфы и Лазаря (Ин 12:1–3). Именно из Вифании Иисус распоряжается приготовлениями к Тайной Вечере (Лк 19:29). Также Вифанией называлось место крещения Иисуса (Ин 1:28). И в истории о воскрешении Лазаря место действия – снова Вифания.
Детали этой истории, рассказанной только у Иоанна, поражают воображение. Иоанн начинает повествование со ссылки на то, что именно Мария, сестра Лазаря, «помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими» (Ин 11:3). Проблема только в том, что Иоанн приводит рассказ о помазании только в следующей главе – иными словами, тут он явно забегает вперед! В истории о воскресении Лазаря его сестры, Мария и Марфа, когда их брат заболел, посылают за Иисусом. Иисус сознательно выжидает два дня, прежде чем ответить на их настоятельную просьбу, сказав, что «болезнь эта не к смерти, но во славу Божию, чтобы прославлен был Сын Божий чрез нее» (Ин 11:4). Лишь затем Иисус отправляется в Иудею, несмотря на напоминание учеников, что еще не так давно враги там пытались побить его камнями. Иисус загадочно намекает на то, что он – «свет мира» и ночная тьма не может служить ему препятствием. Затем он сообщает ученикам, что Лазарь уснул и что он собирается его разбудить. Ученики, понявшие его в прямом смысле, отвечают: раз уснул, значит, будет спасен, и Иисусу незачем подвергать себя опасности. Тогда Иисус прямо заявляет: «Лазарь умер» (Ин 11:14). Фома, впервые представленный здесь Иоанном, говорит остальным: «Идем и мы, чтобы умереть с Ним» (Ин 11:16).
Они продолжают путь. Затем нам сообщают: к тому времени, как они прибыли, Лазарь был мертв уже четыре дня. Марфа выходит из дома, чтобы встретить Иисуса до его прихода, и приветствует его словами, полными горечи и возмущения: «Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин 11:21).
«Воскреснет брат твой», – отвечает Иисус. «Знаю, – говорит Марфа, – что воскреснет в воскресение, в последний день». На что Иисус отвечает одним из своих «Я есмь»-высказываний: «Я – воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Ин 11:25–26). Марфа в ответ называет его полным мессианским титулом: «Господи, верую, что Ты – Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин 11:27).
Они вместе отправляются в Вифанию, в трех километрах от Иерусалима, где уже собралась толпа скорбящих. Навстречу Иисусу выходит Мария, укоряя его почти так же, как и Марфа – если бы он прибыл раньше, трагедии можно было бы избежать. Иисус просит проводить его к месту погребения, где горько оплакивает умершего. Видя его любовь к Лазарю, люди задаются вопросом: почему, обладая такой властью, он дал своему другу умереть?
Иисус тогда приказывает убрать камень, закрывавший вход в гробницу. Марфа возражает: Лазарь мертв уже четыре дня, и он, по недвусмысленному выражению Библии, «уже смердит» (Ин 11:39). Иисус молится у входа в могилу, затем взывает к Лазарю, умерший воскресает, выходит из гробницы, все еще связанный по рукам и ногам погребальными пеленами, и Иисус просит скорбящих: «Развяжите его и пустите его идти».
По словам Иоанна, некоторые люди уверовали в Иисуса благодаря увиденному чуду, но другие пошли к фарисеям и сообщили им обо всем. Именно после этого события, согласно Иоанну, все ускорилось и распятие стало неизбежным. С этого мгновения Евангелие переполняется кодовым языком. «Если оставим Его так, – говорят первосвященники и фарисеи, – придут Римляне и уничтожат у нас и храм и народ» (Ин 11:48). Римляне так и поступили, только примерно 40 лет спустя после того, как данный эпизод предположительно имел место. Однако к тому моменту, когда Иоанн писал свое Евангелие, Храм уже лет тридцать как стоял в руинах. Каиафа, первосвященник того года, заявил: «Лучше для вас, чтобы один человек умер за народ, а не весь народ погиб» (Ин 11:50). Эпизод завершается так: «С этого дня они приняли решение убить Его» (Ин 11:53) – и затем Иоанн переходит к событиям иудейской Пасхи, когда и произошло Распятие.
