Миссионерский призыв, лежавший в основе не только этих стихов, но и христианства как такового, ставил целью вовсе не обращение язычников, как утверждало имперское христианство спустя века. Это не указание, смысл которого в том, чтобы заставить других смотреть на Бога твоими глазами. Скорее, это приглашение войти в опыт нового человечества, не знающего ни племенных границ, ни борьбы за выживание. Это требование поделиться со всеми людьми живительной силой любви, которая неизменно обогащает нашу жизнь и дает нам свободу выйти за границы безопасных убежищ. Вот чем был и остается опыт Иисуса.
У Луки та же тема: все едины, отбросьте покров племенных предрассудков, станьте совершенными людьми. Более того, она получает драматическое развитие. Лука, автор Евангелия, носящего его имя, а также Книги Деяний, создал повествование, в котором Иисус начинает свою жизнь и служение на окраине еврейского мира, в малозначительном селении Назарет, а затем совершает путешествие в самое сердце еврейского мира, в Иерусалим, чтобы охватить силой любви и этот город, и его фанатически религиозных и ограниченных жителей. У Луки ни Иисус, ни ученики так и не возвращаются в Галилею; скорее, он показывает нам, как этот вновь зародившийся универсализм расходится вплоть до самого сердца язычества, столицы всего нееврейского мира – города Рима, где рассказ Луки заканчивается.
Лука завершает Евангелие, напоминая читателям, что ученики Иисуса были свидетелями значения жизни Иисуса, прошедшего путь от страдания и смерти к воскресению с единственной целью – чтобы его весть провозглашалась «во всех народах, начиная с Иерусалима» (24:47). Идите за границы племени к человечеству, говорит он. Те же указания Иисус повторяет у Луки и в Книге Деяний: «Вы будете Моими свидетелями и в Иерусалиме, и во всей Иудее и Самарии, и до предела земли» (1:8). Пожалуйста, заметьте, что «предел земли» означает здесь языческие страны. По сути, он призывает выйти за рамки менталитета выживания, препятствующего подлинной человечности, и, переступив племенные границы, отправиться к тем, кого потребность в безопасности заставляет ненавидеть или считать нечистыми. В этом Иисусе есть нечто, стирающее все границы, зовущее за грань сложившихся систем, к новому человечеству, уже не огражденному защитными барьерами. Вот одно из важнейших измерений того, что мы имеем в виду, говоря о присутствии Бога в человеке Иисусе.
Наконец, когда Лука в той же Книге Деяний излагает историю о том, как Святой Дух излился на группу учеников, которые в страхе скрывались в горнице, пережитый смысл встречи с Иисусом обретает новое и драматическое подтверждение. В этом рассказе ученики Иисуса впервые уполномочены стать Церковью, Телом Христовым. В рассказе о Пятидесятнице присутствие Святого Духа позволило им переступить племенные границы, символом которых было различие в языках: они заговорили на тех языках, которые понимали их слушатели. Чтобы придать своей вести больший вес, Лука добавляет: среди этих слушателей были «Парфяне, и Мидяне, и Эламиты, и живущие в Месопотамии, в Иудее и Каппадокии, Понте и Асии, Фригии и Памфилии, в Египте и в частях Ливии, примыкающих к Киринее, и пришедшие из Рима, как Иудеи, так и прозелиты, Критяне и Арабы» (Деян 2:9–11). Учитывая уровень географических познаний в I веке нашей эры, перечень весьма внушителен, он охватывает территории от Ливии и Рима на западе, Грецию, земли арабов, персов и вавилонян вплоть до Месопотамии, расположенной в долине Тигра и Евфрата, в сердце современного Ирака.
Все эти истории из Нового Завета показывают: суть опыта Иисуса была в том, что он велел другим разрушить любые стены, воздвигнутые ради выживания, переступить границы племени, языка, убежищ, сотворенных страхом. Мы, утверждает хор библейских свидетелей, призваны перейти на совершенно иной уровень человечности, который откроет перед всеми значение жизни, а значит, и значение Бога. Этот дар и дал нам Иисус.
Когда мы начнем вникать в смысл Христа в том виде, в каком он отражен в Евангелиях, то увидим: их авторы стремились донести весть не о спасении грешников, не о восстановлении падших и не о том, что пора латать прорехи на укрытиях. Скорее, это весть призывала тех, кто ощутил присутствие Иисуса, передать другим всю полноту человечности, которую они встретили в нем, и обрести новую, всеохватную жизнь. Это был призыв рискнуть и выйти из-за бастионов, порожденных страхами и зыбкостью бытия, и заново осознать, что значит быть человеком.
Именно сила совершенной человечности Иисуса не только породила этот призыв, но и привлекла учеников к пониманию его смысла. Когда нашей человечности препятствует страх, когда мы прячемся за нами же выстроенными стенами, мы неизбежно вызываем конфликты между ориентированными на выживание людьми. Когда же нас призывают рискнуть всем, отдав свою любовь тем, кто отличается от нас, в стремлении расширить границы нашего бытия, мы начинаем совсем иначе представлять себе, что значит быть человеком. В совершенном человеке Иисусе мы видим, что единственный путь в жизнь Бога состоит в том, чтобы проникнуть в смысл нашей человечности во всей ее полноте. Вопреки тому, чему нас так часто учило христианство, «божественное» не значит «сверхчеловеческое». Скорее, «божественное» находит свое воплощение в полноте человечности, когда границы стираются, ненависть исчезает, и возникает новое творение.
Суть опыта Иисуса была в том, что он велел другим разрушить любые стены, воздвигнутые ради выживания
Поэтому единственный способ, которым я могу утверждать присутствие божественного Христа, – утверждение полноты человечности Иисуса, чья единственная в своем роде жизнь обладала таким совершенством, такой целостностью, что была открыта для сферы духа, которая, на мой взгляд, и есть то место, где человек входит в жизнь самого Бога. Мы вынуждены признать, что даже «божественный» – чисто человеческое слово, созданное, чтобы передать человеческий опыт.
В этом Иисусе я больше не вижу Бога в человеческом облике. На мой взгляд, это весьма несовершенное, теистическое понимание божественности, призванное удовлетворить узкоплеменные потребности в выживании. Скорее, я вижу в нем человека, открытого всему, чем является Бог, – жизни, любви и бытию. Это совершенно новое представление об Иисусе, но поскольку крах теизма и смерть сверхъестественного Бога становятся очевидными, оно может стать желанной альтернативой.
Итак, первый барьер, ограничивающий нашу человечность племенной идентичностью, убран. Иисус освобожден из плена узконациональной религии. Именно Иисус, совершенный человек, позволяет нам выйти за племенные границы, что так сильно препятствуют нашей человечности. «Иисус для неверующих» обретает зримый облик.
23 Иисус: подрыв предубеждений
Предубеждение во всех его формах – болезнь, которой отмечено каждое человеческое существо. Это способ выживания.
Племенная идентичность, со всеми ее ужасающими последствиями для истории человечества – вовсе не единственное орудие, которые недавно обретшие самосознание люди выработали во имя выживания. Самосознание сделало выживание основной целью, вокруг которой мы организовали всю нашу жизнь, и оно же повлияло на развитие наших племенных религий. Эгоистичная, сосредоточенная на выживании ментальность – универсальное проявление концентрации на себе, которой отмечен наш вид, но, вопреки утверждениям людей религиозных, это отнюдь не следствие падения или некоей врожденной порочности человеческой природы. Скорее, это реальность эволюционной борьбы, где выживает наиболее приспособленный. В самой нашей природе заложено стремление всеми доступными средствами взять верх над другими, победить наших противников и встать выше всех остальных. Вот почему предрассудки в нас так укоренились. Предубеждение во всех его формах – болезнь, которой отмечено каждое человеческое существо. Это способ выживания. Таким образом, в продолжение наших поисков, которые должны привести нас к более полному пониманию человечности, нам следует рассмотреть под микроскопом реальность, связанную с нашими предубеждениями. Подобно трайбализму, предубеждение – еще одна искажающая сила, которая препятствует нам стать совершенными людьми.
