Прежде чем мы сможем увидеть Иисуса как совершенного человека, придется сломать старые стереотипы. Именно через полноту человеческой жизни нам открывается значение слова «Бог». Именно такой смысл пронизывает все Евангелие от Иоанна, когда он пишет: «Сын, кого хочет, животворит» (5:21). Отголоски той же темы звучат в словах Иоанна: «Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так дал Он и Сыну иметь жизнь в Самом Себе» (5:26); «Если бы вы знали меня, вы знали бы моего Отца также» (8:19); «Видящий Меня видит Пославшего Меня» (12:45); «Кто Меня увидел, увидел Отца» (14:9); и, наконец, «Как возлюбил Меня Отец, и Я вас возлюбил: пребудьте в любви Моей» (15:9). В этих пассажах содержится утверждение о том, что Иисус – то же, что и Бог, ведь в полноте его человечности мы можем испытать на себе, что значит жить вне барьеров нашего эволюционного прошлого и подняться к человечности, исполненной Духом, открытой для источника жизни и любви и для «Основы бытия»
[79], как определял Бога Пауль Тиллих.
Это впечатляющий портрет – видение того, что значит жить полной жизнью, любить беспредельно и быть всем, чем каждый из нас предназначен быть. Мы обретаем этот дар в Иисусе, он становится для нас дверью в то, что люди зовут «божественным». Это я и имею в виду, называя Иисуса Господом. Христианская жизнь для меня – путь через Иисуса в жизнь Бога. Именно жизнь человека по имени Иисус дает мне увидеть Бога как глубинную суть этой жизни. Жить «во Христе» – значит стать тем, чем должна быть наша жизнь. Это то, что Павел назвал «новым творением», в котором все вещи, включая и наше понимание смысла человеческого существования, станут новыми. Таким образом, Иисус становится откровением Бога и даже носителем всего того, что мы вкладываем в понятие «Бог». Вот тот Иисус, которому я хочу служить, Иисус, которого я называю Господом, Иисус, который влечет меня и манит за собой.
24 Иисус: слом религиозных барьеров
Быть христианином не обязательно значит быть религиозным; это значит быть цельным. Иисус – живой образ такой целостности и потому в своей совершенной человечности он служит для меня окончательным проявлением Бога.
Еще одно средство, к которому прибег наш вид, чтобы справиться с тревогой, рожденной самосознанием, – это возникновение и развитие религии. Людям довольно трудно выйти за рамки базовых потребностей выживания и увидеть религию в этом свете, но даже самый поверхностный взгляд показывает: религия по своей сути – компенсаторная деятельность человека.
Люди бессильные обычно справляются с парализующим их страхом довольно любопытными способами. Они уверяют себя в том, что при всей своей слабости они находятся под властью всемогущего Бога, готового встать на их защиту. Затем они проецируют конечный смысл и цель своего бытия на это внешнее по отношению к миру существо, созданное ими самими как способ избежать страха перед очевидной бессмысленностью жизни. Наконец, у них зарождается надежда, что смертность, которой, как они теперь сознают, отмечена их жизнь, не есть нечто окончательное и бесповоротное, по мере того как они обнаруживают в том же вечном Боге свойство бесконечности, способное преодолеть быстротечность их собственных жизней. Из этих трех способов возникло большинство известных нам религиозных систем, предлагающих утешительные ответы на вполне конкретные тревоги, ставшие следствием травмы самосознания как реальности человеческой жизни.
Лишь признав, что такова природа любой религии, мы наконец начнем понимать иррациональные притязания, регулярно исходящие от религиозных учреждений. Уверенность в том, что ты обладаешь конечной истиной, дает чувство комфорта. Вот почему у религиозных систем вошло в привычку делать вид, будто они говорят от имени Бога и уже в силу этого спорить с ними нельзя. По той же самой причине любая религиозная система настоятельно изгоняет или даже убивает несогласных, глуша любые альтернативные голоса.
Я уже отмечал в главе 20 и повторю здесь: ни одна религиозная система человечества никогда не искала истину; она всегда в первую очередь искала безопасность. И религию следует понимать как еще одно средство приспособления, сознательно созданное людьми во имя чувства безопасности в крайне опасном мире.
Понимание того, что значит быть наделенным самосознанием человеческим существом, требует огромного мужества. Нелегко жить с чувством невыносимой тревоги, которой отмечена человеческая жизнь. Поэтому-то мы почти неизбежно религиозны. Религия удовлетворяет самую отчаянную, хроническую потребность нашей души и прочно удерживает в своей хватке нашу жизнь. Однако самовнушение не имеет ничего общего с реальностью. Факт: религия в ее традиционном виде никогда не могла обеспечить подлинную безопасность. Она давала лишь ее иллюзию. Религия по большей части и правда служила «опиумом для народа»
[80]. Именно потому предложить видение Иисуса для неверующих – значит дать им возможность создать альтернативный путь к святости.
Поистине захватывающее исследование – рассмотреть отношение Иисуса к религии и системе веры, взлелеявшей его собственную жизнь. Он раз за разом ломал религиозные барьеры, стремясь призвать людей к новой человечности и даже ввести их в присутствие Бога, столь очевидное в полноте его собственной человеческой природы. Все, что налагает на людей ограничения, все, что учит их ненавидеть, отвергать или унижать других, не может исходить от Бога. Именно об этом Иисус говорил тысячью способов. Именно поэтому он представлял такую угрозу для религиозных лидеров своего времени.
Самый ранний евангельский портрет Иисуса – портрет проникнутой Богом, но вместе с тем полностью человеческой жизни. Иисус довольно свободно относился к обеспечивавшим безопасность религиозным нормам. Для него Бог не был частью системы безопасности. Бог был связан со смыслом человеческого бытия. Именно Бог позволял ему при необходимости отложить в сторону религиозные заповеди, если те препятствовали поискам человеческой цельности. Иисус был ориентирован на жизнь, говорят нам его последователи. Большая часть его учения носила праздничный, радостный характер. Он часто посещал пирушки и званые обеды. В нем была тяга к жизни. Теперь я рассмотрю его отношение к религии в том виде, как оно отражено в Евангелиях. Это поистине увлекательно.
Иудаизм учил Иисуса: моральные законы окончательны, и если ты их нарушаешь, то должен понести предписанное наказание, чтобы гнев Бога не пал на всю общину. Такой менталитет рождает чувство внешней праведности и склонность к яростному осуждению и ведет к появлению в общине людей, считающих себя проводниками Божьей воли. Однако он не может ни вызвать любовь, ни сделать жизнь богаче. Как же Иисус справляется с этим менталитетом? Достаточно прочитать Евангелия, чтобы понять: он расширяет его границы, переступает религиозные барьеры и призывает других за собой.
Религия по большей части и правда служила «опиумом для народа»
