– Агент Бэнкс, – проговорил он, гадая, кто бы это мог быть.
Сперва он не смог разобрать голос. Где-то кричала женщина, ее крики перемежались грохотом.
– Алло!
Голос стал отчетливее, звонивший заговорил отчаянно и громко:
– Агент Бэнкс, это Малик! Брат Брианны. Ребята, мне нужна ваша помощь прямо сейчас! Она взбесилась.
Что-то грохнуло, на этот раз очень близко.
– Черт! Она чуть мне голову не снесла! – воскликнул Малик. – Когда вы подъедете?
– Малик, – проговорил Дин, – какого черта у вас там творится?
– Брианна, приятель. Она сошла с ума.
Дин поднял глаза. Сэм пропал.
– Рассказывай, – велел Дин и направился к лестнице. – Что стряслось?
– Она попросила посмотреть, как там ребенок, – объяснил Малик. – Кики спокойно спала. Но когда я спустился, Брианна ждала меня с разделочным ножом.
– Что? – ошарашенно переспросил Дин.
Заметив луч фонарика, мечущийся по деннику за лестницей, он направился на свет. Нижняя половина двери была распахнута, а Сэм, оставив дробовик у задней стены, что-то искал.
Малик продолжал, пытаясь как можно быстрее обо всем рассказать и одновременно уворачиваясь от ударов.
– Она порезала мне руку, но потом я отобрал нож. А она упала на пол, как будто в обморок. Я подумал, что у нее приступ. Перенес ее на диван. Сходил к Кики. Она даже не проснулась. Брианна очнулась, вроде, в себе, но ничего не помнила. А потом…
– Что потом?
– Бри… прекрати! Не надо!
Дин услышал, как бьется стекло.
– Швырнула в меня вазу, – задыхаясь, проговорил Малик.
Сэм постучал костяшками по ближайшей стене. Звук был гулким. Подняв взгляд на Дина, Сэм развел ладони дюймов на двадцать. Дин этого раньше не заметил, но стена между денником и лестницей казалась толще, чем стена между остальными денниками. При более внимательном рассмотрении оказалось, что никогда не использовавшийся денник уже, чем прочие.
– А через пять минут она попыталась выцарапать мне глаза. Через минуту снова свалилась. Замертво. А ребенок? Спит! Ее даже всей этой суматохой не разбудить. Бри приходит в себя, минут пять как новенькая, а потом снова слетает с катушек.
Сэм нашел зазор между досками и поводил в нем рукой. Спустя мгновение он замер, нахмурился, что-то схватил и потянул. Ржавая петля поддалась с протестующим скрипом, высокая панель трухлявого дерева распахнулась внутрь – за ней оказалось темное пространство под лестницей.
– Не хочу заявлять на нее в полицию, но не знаю, что делать, приятель. Что мне делать?
Сэм подобрал дробовик и посветил фонариком в провал. Встав рядом, Дин увидел грубые ступени, уходящие в темноту. Ясное дело, тот, кто построил их и установил скрытую дверь, хотел, чтобы это помещение оставалось необнаруженным.
Сэм пошел первым, но стоило ему поставить ногу на верхнюю ступень, как фонарик мигнул и погас, и оживить его не этот раз не удалось. Сэм жестом потребовал фонарик у Дина и начал спускаться.
– Агент Бэнкс!
– Малик, не оставляй ребенка одного, – быстро сказал Дин.
Сэм ушел с его фонариком, и телефонный экран оставался единственным источником света в конюшне.
– Я кого-нибудь к вам отправлю.
– А что… – снова грохот, – с Брианной?
– Уклоняйся, – предложил Дин. – А когда она снова потеряет сознание, свяжи ее.
– Связать?!
– Чтобы не причинила вред тебе или ребенку, когда очнется, – сказал Дин. – Пока не разберемся, что делать.
– Не знаю, приятель, как-то это…
Дин услышал громкий металлический лязг, а за ним крик боли и проклятие.
– Хорошо… хорошо, я ее свяжу, – пообещал Малик. – Приезжайте скорее.
Дин позвонил Кастиэлю, а потом последовал за Сэмом в темноту под конюшней Ларкинов.
Глава 28
Кастиэлю предстояла ехать дольше, чем Винчестерам, но зато, если верить планам и состоянию застройки «Ковент-Гарден», территория ему досталась менее обширная. Строительство шло только в дальнем конце комплекса. Здесь должно быть здание или остатки зданий, стоявших на земле, принадлежавшей Ларкинам. Если бы понтианак обосновалась в любом другом месте, ее спячку прервали бы задолго до появления Холкомбов в Брейден-Хайтс.
Увидев рекламный щит, Кастиэль притормозил, чтобы убедиться, что приехал, куда надо. На щите, стоящем перед ухоженной территорией при въезде в жилой комплекс, большими ярко-зелеными буквами было написано: «Ковентри-Кроссинг». Под деревянным щитом белая виниловая растяжка, колышущаяся на ветру, призывала: «Последний этап – поспешите, пока есть свободные дома!»
Въехав на территорию комплекса, Кастиэль смотрел по сторонам, но видел лишь готовые и занятые дома с освещенными окнами. Дома стояли вдоль улиц в виде двух зеркальных S по обе стороны от беседки с видом на пруд. Чуть в стороне находились несколько улиц, заканчивающихся тупиком, вдоль которых стояли элитные особняки.
Извилистая дорога оказалась достаточно широкой, чтобы вместить две полосы и парковку с каждой стороны. Когда Кастиэль добрался до последней петли второй S, готовые дома сменились деревянными каркасами и домами на разных этапах строительства. Асфальт закончился, теперь отрезки гравия и укатанного песка перемежались кучами земли. За темным вагончиком строителей и двумя биотуалетами у въезда на последнюю тупиковую улицу стояли экскаватор и бульдозер. Участок еще не расчистили от деревьев и кустарника. Несколько выкорчеванных деревьев лежали на кучах земли и рядом с ними.
Свет уличных фонарей падал только на строительные машины, очертания деревья лишь угадывались. Кастиэль включил дальний свет и медленно поехал по дуге. Фары осветили узкую полосу деревьев за будущей улицей. Эти, наверное, оставят, чтобы у жильцов была тень. Лучи галогенных фар пронзали темноту, четкие тени от упавших стволов и ветвей ложились на деревья за ними. Лучи метались, и казалось, что ветви извиваются и корчатся, будто деревья пытаются подняться, но успокаиваются, как только возвращается темнота.
Кастиэль надеялся увидеть какое-нибудь строение, оставшееся от предыдущих землевладельцев – ветхий дом, ангар, любое здание, которое уцелело и могло служить укрытием в течение последних пятидесяти лет. К сожалению, тут были только строящиеся дома и деревья. Оставив машину около вагончика, Кастиэль продолжил путь пешком, прихватив фонариком, чтобы светить под ноги. Он сошел с песчаной дороги и направился к деревьям. Вдруг среди них обнаружится незаметная, заброшенная сторожка из некрашеных бревен.
Он полез на первую кучу земли, с трудом удерживая равновесие на осыпающемся песке и узловатых корнях. Прикладывая усилия, чтобы не сползать, Кастиэль добрался до вершины и осветил выкорчеванный кустарник с другой стороны. Там и здесь из песка торчали сломанные ветви, будто прорастали под странными углами. Одни были темными, другие давно высохшими, с содранной корой, некоторые были совсем рядом и казались неестественно светлыми – наверное, это ветки белого клена.
