– Их не существует. – Миён вспомнились все рассказы о «гоблинах-холостяках», таких красивых, что девушки падали к их ногам. Говорят, эти гоблины служат одной цели: любви.
– Тогда кумихо тоже не существует. – Чуну потянулся пальцем к щеке Миён, но та увернулась. Парень улыбнулся. Миён насупилась. – Или же наполовину кумихо? Твоя человеческая сущность проглядывается на раз-два.
Неожиданно девушка зарычала.
– Ох, ну что ты злишься? Не будь ты наполовину человеком, ты бы сюда даже не зашла. У меня случались… неприятности с кумихо.
Миён не нравился этот парень – токкэби, или кто он там.
– Нам нужен талисман, – повторила Нара, напоминая о себе. – Я слышала, вы можете его раздобыть.
– Должно быть, это необычный талисман. Иначе зачем внучке Ким Хюнсук обращаться ко мне?
– Вы и про мою бабушку знаете?
– Такая у меня работа – приходится все знать. – Чуну перевел взгляд на Миён. – Например, я знаю, что твоя мать – Ку Йена, одна из старейших кумихо, с которой мне когда-либо доводилось работать. Хотя это было так давно…
– Это с моей матерью у тебя неприятности были? – уточнила Миён.
– Нет, Йена знает цену хорошим сделкам, – Чуну рассмеялся, потом объяснил: – Она много мне заплатила. Лучший клиент – тот, который платит.
– В общем, нам нужен талисман гуй, – снова влезла Нара.
Чуну удивленно приподнял брови.
– Даосский? Ты знакома с их практиками?
Миён в испуге отшатнулась. В некоторых легендах говорилось, что даосские маги обладали силой, сравнимой с мощью самого Хэмосу
[51], бога солнца.
Йена однажды предупреждала Миён не связываться с даосской магией. И тогда в голосе матери слышалось не только презрение, но и страх. Что бы ни напугало мать, должно быть, оно было очень сильным. И опасным.
– А зачем нам нужен… – Миён прервалась, собираясь с силами. – Зачем нам нужен этот талисман?
– Он раскрывает для восприятия, – многозначительно ответила ей Нара.
Миён кивнула. Значит, с помощью этого талисмана она сможет раскрыться и принять бусину внутрь своего тела – на место.
– Понимаешь ли ты, что такое даосские практики? – Чуну заговорил тихо и серьезно, от былого шутовства и следа не осталось. – Может быть, ты считаешь их обычной магией, но это не так. Это как равновесие между небесными и земными путями.
Миён не нравился этот парень. Он их осуждал и относился к ним как к глупым детям, которых надо отругать.
– Лучше скажи, есть ли у тебя талисман.
Он оглядел девчонок, условно считая в уме.
– Может быть, и есть. Сколько отдадите за него? – Чуну посмотрел на Миён. Чутье подсказывало ему, кто будет платить.
– Деньги не проблема. Лучше принеси талисман. – Лисица высокомерно махнула ладонью, прогоняя парня. – Мы и так слишком долго торчим в этом странном месте.
– Слушай, радость моя, мой дом – это произведение искусства. Холодильник передает новости, а плита знает голосовые команды.
– Ты, наверное, чувствуешь себя как дома, когда говоришь с предметами, – усмехнулась Миён. Она считала токкэби единственными, в ком человеческого меньше, чем в кумихо. Кумихо хотя бы рождались, а токкэби – создавались искусственно.
Она наконец-то его задела – Чуну нахмурился и вышел с кухни.
– Зря ты с ним ссоришься. А если он теперь не продаст нам талисман? – нервно прошептала Нара.
– Еще как продаст. Токкэби интересуют только деньги.
Нара закусила губу. В отличие от Миён она сильно в этом сомневалась.
– Впрочем, никогда не слышала, чтобы они работали за деньги, – задумчиво пробормотала лисица. – Что это с ним?
Нара нервно оглянулась на коридор, а затем прошептала:
– Ходят слухи, что Чуну давным-давно потерял свою гоблинскую дубинку и теперь не может призывать сокровища, как остальные токкэби.
Миён чуть не рассмеялась. Чуну строил из себя надменного и всесильного токкэби, а на деле у него даже не было дубинки! А ведь такая дубинка должна быть у всех токкэби. Кумихо никогда их не видела, но во всех легендах и мифах они обязательно упоминались. Волшебные палки, которые могли телепортировать к токкэби все что угодно – если, конечно, он знает, где эта вещь лежит.
– В любом случае, – продолжала Нара, – у него есть связи во всех уголках мира, он не отлынивает и может достать покупателю все что угодно. Нам с тобой повезло.
– Так а что этот талисман делает? – поинтересовалась Миён.
– Он нам нужен для обряда, чтобы призвать силу гуй – пяти призраков. Надо будет преобразовать твои инь и ян, и тогда мы сможем раскрыть тебя для восприятия.
– И вернуть бусину на место?
– Теоретически.
– Теоретически?! – чуть не вскричала Миён. Ей совсем не хотелось отдавать свою судьбу на волю случая.
– Другого варианта у меня нет, – Нара развела руками.
Чуну вернулся с коричневым конвертом в руках. Миён ожидала чего-нибудь повнушительней для магии, которую боялась даже ее мать.
– Я бы спросил, зачем шаманке и кумихо даосский талисман, но мне, если честно, плевать.
– Ну и отлично. – Миён потянулась за конвертом, но Чуну поднял его в воздух и погрозил ей пальцем.
– Не-а. Деньги вперед. С вас миллион вон
[52].
– Миллион? – поперхнулась Миён.
– Нет? Я также возьму иены. Или тысячу долларов США. Или твоего первенца. Биткоины пока еще не принимаю, хотя слышал, что они становятся все популярнее.
Миён решила не обращать внимания на сарказм токкэби и неохотно достала кошелек. Не то чтобы ей было жалко денег – их-то у нее достаточно, – но чувствовалось, что токкэби завышает цену. И, судя по его самодовольной улыбке, девушка была права.
– Вот. – Миён кинула купюры на стойку и снова потянулась за конвертом, но Чуну не спешил его отдавать, пока не пересчитает деньги.
Наконец он досчитал и протянул девушке талисман. Миён поборола желание выхватить конверт. Она аккуратно взяла его в руки и вместо поклона склонила голову. Возможно, парня покоробит хотя бы ее непочтительность.
– Приятно иметь с вами дело. Заходите, если понадобится что-нибудь еще. Я слышал, где-то на западе маги используют глаза тритона.
– Ха-ха. – Голос Миён от сарказма звучал ровнее вспаханного поля.
– Спасибо. – Нара низко поклонилась. Вежлива сверх меры.
