– Я все еще числюсь твоим контактным лицом. Мне позвонили, так как ты не пришел на последнюю встречу с врачом.
Джихун с тоской вздохнул – но не от слов детектива, хотя, кроме него, этот вздох никто больше бы не услышал. Когда Джихун оказался в больнице, расследование перехватил детектив Хэ. Так как медперсонал не знал, с кем еще связываться по поводу состояния новых пациентов, они взяли телефон детектива. Джихун так и не сменил контактное лицо.
– Я же уже говорил: если мне позвонят, я приеду тебя проведать, – напомнил детектив Хэ.
– Помню, – кивнул Джихун. – Извините.
Детектив Хэ с головой ушел в это расследование – и не только как полицейский. Он принял близко к сердцу нападение в ресторане хальмони. Соседи сообщали Джихуну, что видели, как старательно детектив Хэ изучает окрестности. Джихун знал, что преступник в жизни не предстанет перед судом, но было приятно осознавать, что кто-то старался ради них.
– Джихун-а, когда мужчина дает слово – он его держит.
Еще месяц назад Джихун бы полностью проигнорировал эти нотации, но сейчас он только покорно кивнул.
– Понимаю.
Детектив жил, руководствуясь чувством справедливости: он четко разграничивал, что хорошо, а что плохо. Считал, что надо следовать закону, быть хорошим человеком, прожить достойную жизнь.
– Ты подумал над тем, о чем я тебе в прошлый раз сказал?
Джихун сгорбился. Он не хотел сейчас об этом говорить.
– Подумал, – пробормотал он.
– И? – поднажал детектив. – Я могу найти твоего отца, если хочешь. Может быть, с родителем тебе будет проще… – Он умолк – знал, что для Джихуна это больная тема. Хэ был хорошим детективом; например, на поиски матери Джихуна у него ушел всего день. Но он уважал пожелание юноши не звонить ей. У него ушло много времени, чтобы завоевать доверие Джихуна.
– Мне надо лишь дождаться, пока хальмони проснется, и все будет хорошо. – Джихун встал. Ему не хотелось продолжать этот разговор. – Я пойду к врачу.
Он поклонился на прощание и вылетел из палаты.
* * *
Отделение неврологии только недавно отремонтировали. Коридоры окаймляли матовые окна, а зал ожидания украшали «водные стены».
Джихун записался на прием, и его тут же направили в процедурную в конце коридора, где уже ждал доктор Чхве. Он стоял посреди кабинета, скрестив на груди руки и выдвинув вперед квадратный подбородок. Седина на висках придавала ему вид человека умудренного. Джихун подозревал, что врач немало времени потратил для достижения такого эффекта.
– Господин Ан, неужто вы решили удостоить нас своим присутствием? – Доктор Чхве улыбнулся, но в глазах его отражался холод.
– Вы правда думаете, что очередной тест покажет что-то новенькое?
– Нас беспокоит тот факт, что никакие средства не работают, а приступы становятся все серьезнее, – доктор Чхве будто читал доклад по медицинскому феномену. – Разве вам самому не хочется узнать, отчего они происходят?
Не мог же Джихун признаться, что он и так знает? Что бы доктор Чхве сделал, скажи Джихун: «Я знаю, отчего у меня приступы. Пару месяцев назад я влюбился в кумихо, чья мать довела мою хальмони до комы, а на меня, скорее всего, наложила лисье проклятье»? Как минимум он перестал бы ухмыляться.
– Ладно, – пожал плечами Джихун. Одним снимком мозга больше, одним меньше – какая, в общем-то, разница?
Тесты ничего не показали, и доктор намекнул, что, может, стоит попробовать операцию, если они не найдут лекарства.
Джихун вернулся в палату хальмони и плюхнулся на стул возле ее койки. Детектив Хэ давно ушел, но на прикроватной тумбочке появились новые цветы. Однако Джихун едва обратил на них внимание.
– Уехала и ни слова на прощание не сказала, – заговорил Джихун с хальмони. – Мы ее больше никогда не увидим, так что не стоит надеяться и ждать. Верно?
Он посмотрел на бабушку, словно она вот-вот ответит.
– Верно, – согласился он с собой. – Мы же уже это все проходили. Люди уходят. Больше нам никто не нужен. – Джихун аккуратно положил руку на плечо хальмони, стараясь не давить сильно. – Нам не нужен никто, кроме нас с тобой.
Двадцать минут спустя медсестра Чан обнаружила, что Джихун заснул в палате.
Мы узнали, как кумихо появились. Как они были прокляты. Как они возненавидели людей, которые отвергали и кормили их. Но осталась история о еще одной кумихо, которую непременно надо рассказать.
Много времени прошло с тех пор, как с лица земли исчезла самая первая кумихо. Когда истории уже превратились в легенды…
Жил на свете мужчина, у которого было три сына и не было дочерей. Каждый день он молился о рождении дочери. И однажды его жена вернулась домой с маленькой девочкой.
Долгие годы семья жила не зная бед. Жена всем рассказывала, что мужчина так крепко обнимает дочь, что вот-вот задушит ее любовью.
Когда девочке исполнилось тринадцать, стал погибать скот. Вскоре достаток семьи начал таять на глазах. Поэтому мужчина отправил старшего сына на ночь в хлев посмотреть, почему умирают коровы и лошади.
На следующее утро старший сын поведал: «Я видел, как младшая сестра заходила в хлев. А когда она вышла, у коровы была вырвана печень».
Мужчина разозлился и выгнал старшего сына.
На следующую ночь он отправил в хлев среднего сына.
Наутро средний сын сказал, что лошадь убила его сестра.
«Ты хочешь смерти своей невинной младшей сестре! Чтоб глаза мои больше тебя не видели!»
И, наконец, мужчина отправил младшего сына следить за скотом.
Третий сын видел, как его младшая сестра зашла в хлев, убила корову и сожрала ее печень.
Однако он не хотел быть изгнанным подобно старшим братьям и поэтому соврал.
«Корова умерла сама собой, – сказал он, – а потом пришла лиса и съела ее печень».
Двое братьев долгое время бродили по землям и наконец встретили даосского мастера, который научил их магии. Однако братья никак не могли забыть свою семью и потому решили вернуться домой.
Даос даровал им три бутылки: белую, синюю и красную.
Поблагодарив учителя за подарок, братья отправились в путь.
Когда они вернулись домой, там не было никого, кроме младшей сестры.
Она встретила их с радостью.
Братья спросили ее, что случилось, и сестра ответила, что родители и младший брат умерли.
«Мы так хотим пить, – пожаловался ей старший брат. – Сходи к ручью, принеси нам воды».
Сестра ушла за водой, а братья убежали – ведь они поняли, что она убила и съела их родителей и младшего брата.
