Крышка мусорного бака заскрипела и начала подниматься. Сэм увидел руки: одна толкала крышку, другая сжимала край контейнера. Руки были затянуты в кожаные перчатки и размером превосходили человеческие почти вдвое. Сильный толчок – и крышка полностью откинулась, а появившееся из контейнера существо перевалилось через край. Оно с глухим стуком приземлилось и мгновение не двигалось, разглядывая Винчестеров. Тип был здоровенный: больше двух метров ростом, с широкими плечами и грудью колесом. Руки и ноги его были толстые, как стволы деревьев. Он был одет в комбинезон с длинными рукавами и рабочие ботинки, а в правой руке сжимал огромное мачете, поблескивающее лезвие которого было усеяно подозрительными пятнами. Лицо существа напоминало оживший кошмар: одну половину сплошь покрывали шрамы, будто после жуткого ожога, а на второй не было ни кожи, ни плоти. Она представляла собой просто белую кость: пустая глазница, обнаженные в ухмылке зубы… Тип был почти лысым, но кое-где из черепа торчали пучки жестких черных волос. Он бесстрастно смотрел на Винчестеров одним глазом, и в этом взгляде Сэм не видел ничего даже отдаленно человеческого. Ни мыслей, ни эмоций, лишь пустота, холодная и бесконечная, словно космос.
Молли, которая все еще стояла рядом, подалась вперед и благоговейно прошептала:
– Стервятник не подпускает смерть к своим последователям, и в обмен на этот чудесный дар мы приносим ему жертвы. Молодые жертвы, полные жизни. – Она хохотнула. – Я бы сказала, вы двое вполне подходите под описание, а?
Не успели братья ответить, как Молли отошла и присоединилась к остальным. Сэм посмотрел на Дина.
– Что ж, мы ведь хотели встретиться с богом, – сказал он.
Стервятник поднял мачете и крадучись направился к ним.
Джули на кухне готовит ужин: ростбиф, печеную картошку, морковь в медовой глазури и яблочный пирог с мороженым на десерт. Дин, Сэм, Стюарт и Гретхен предлагали помощь, но она выпроводила их со словами: «Мне нравится готовить в одиночестве. Очень успокаивает». Поэтому сейчас они вчетвером сидят в гостиной, пока Джули хлопочет на кухне, тихонько напевая под нос. Дину нравится этот домашний уют. Когда умерла мама, Сэм был младенцем, но Дин ее помнит – хотя бы немного, – и ему приятно наблюдать за тем, как Джули находит простое удовольствие в приготовлении еды. К тому же еда эта пахнет просто невероятно. Винчестеры проводят очень много времени в дороге, поэтому обычно едят фастфуд в придорожных забегаловках. Домашняя еда – как та, которую готовит Джули, – роскошь для них, и Дин намеревается насладиться каждым кусочком.
Телевизор включен, показывают старый вестерн «Искатели». Дин видел его с полдесятка раз, но фильм очень хороший, и Дин не против посмотреть его еще разок. Звук приглушен настолько, что трудно расслышать голоса актеров, но это ничего: Дин помнит почти все реплики наизусть. Он сидит на диване рядом со Стюартом, а Гретхен пристроилась к брату с другой стороны. Сэму достается кресло возле Дина. Дин бы предпочел сидеть с Гретхен, но по крайней мере с ней рядом не сидит Сэм – уже кое-что. На мгновение ему становится стыдно, что они вот так соперничают – хотя пока никто из них с Гретхен даже за ручки не подержался, не говоря уж о поцелуях, – но Дин ничего не может с собой поделать. В дороге они встречают слишком редко девушек своего возраста. И потом, он все-таки старший брат, имеет право, так?
– Она так счастлива, – говорит Сэм.
Неясно, обращается он к Гретхен, Стюарту или обоим, но отвечает Стюарт:
– Шипсквоч убил папу полтора года назад. С тех пор мама думала только о том, как завалить ублюдка, понимаете?
Дин думает о папиной погоне за желтоглазым демоном, убившим маму.
– Ага, понимаем, – отвечает он.
Стюарт продолжает:
– Чего только она не перепробовала, но все без толку. А потом… – Гретхен пихает его локтем в ребра, он бросает на нее сердитый взгляд, но заканчивает: – А потом нам повезло.
Не обращая внимания на этот взгляд, Гретхен улыбается Сэму.
– Поэтому сегодняшний вечер особенный. Как Рождество, Новый год, День благодарения, День независимости и наши дни рождения – все в одном! И я так рада, что вы здесь и можете разделить этот праздник с нами.
Дин скрипит зубами от ревности.
– Да, супер! – подхватывает Стюарт. – И вообще, без вас мы бы не справились!
Он весело шлепает Дина по руке, но удар выходит чересчур сильным, и Дин морщится. Хочется потереть ушибленное место, однако он не желает показаться размазней, потому сдерживается.
– Мы были рады помочь, – отвечает Сэм, – но ничего особенного не сделали.
Сэмми прав. Да, Дин всадил в шипсквоча пару зарядов, и Сэмми, возможно, тоже, хотя велики шансы, что он промазал с такого расстояния. Но их вклад в битву был в лучшем случае минимальным, и он уверен, что Андервуды расправились бы с тварью и без них. И все же, если им так хочется поблагодарить их с Сэмом, Дин не собирается отказывать от благодарности – особенно если к ней прилагается домашний пир, от предвкушения которого аж слюнки текут.
Джули подает голос из кухни:
– Ну хорошо, теперь идите и помогите мне накрыть на стол!
Темнота. Кромешная. Не видно ни зги. У Дина болит голова, а во рту так сухо, будто он набит песком. Дин лежит, по ощущениям, на холодном бетоне, руки связаны за спиной предположительно стяжкой. Ноги тоже связаны. Где он? В гараже? В сарае? В подвале?
Дин открывает рот – сухие губы с трудом размыкаются, словно две полоски скотча, – и пытается позвать Сэма, но голос не подчиняется ему. Он сглатывает, выдыхает, вдыхает и делает еще одну попытку.
– Сэмми? – слово вырывается свистящим хрипом.
– Я здесь, – голос Сэма звучит не лучше.
Дин не знает, на каком расстоянии Сэм, но, судя по голосу, недалеко. Братья молча начинают барахтаться по полу, пока не врезаются друг в друга.
– Как думаешь, остальные тоже здесь? – спрашивает Сэм.
– Не знаю.
Они несколько минут зовут Джули, Гретхен и Стюарта, но никто не отзывается.
– Может, они еще не пришли в себя, – предполагает Сэм.
– Или их здесь нет.
Дин слышит, как Сэм извивается на полу.
– Жаль, на нас стяжки, – замечает он. – А то мы бы могли попробовать развязать друг друга.
– А если бы Андервуды воспользовались скотчем, мы бы попытались разорвать его зубами, – добавляет Дин.
– Думаешь, это они сделали?
– Возможно. Последнее, что я помню, – как запил ростбиф молоком, а потом темнота. Полагаю, они нам что-то подсыпали.
– В молоко, скорее всего, – поддакивает Сэм. – Чтобы самим случайно не вырубиться.
Где-то наверху открывается дверь, и с жужжанием вспыхивают лампы. Дин и Сэм, зажмурившись, слушают, как шагают ботинки по деревянной лестнице.
