Нужно ограничиться нарядом на кухню, как в прошлый раз, а значит, тяжкие телесные повреждения, видимые невооруженным взглядом, исключаются.
Моя задумка проста и незатейлива: отбить ему нижние конечности, «отсушить», как говорят в такой ситуации. Борцы вообще плохо держат удары по ногам, а Леча – чистый вольник, делающий ставку на свою звериную силу и ловкость. Вот здесь и вылезла мелкая проблема, грозящая провалить мой великолепный план. Немного потренировавшись прошлой ночью, я обнаружил, что мои реальные бойцовые умения и навыки на весьма скромном уровне, кроме непосредственно боксерских. Удары ногами и вовсе напоминают движения пьяной мухи, застрявшей в киселе. Вы пробовали провести лоу-кик ногой, обутой в изящный кирзовый сапог? То-то и оно. Для этого тренироваться нужно, причем долго и упорно, не один месяц. Килограмма полтора один сапог весит, поэтому резвости и скорости удару катастрофически не хватает.
Мне нужна нормальная спортивная обувь для важнейшей межнациональной схватки, и единственное место, где ей можно разжиться – у каптерщика в автороте. У сержанта Анисимова этого добра сколько угодно, точно знаю по прошлой жизни. Поэтому и отправляюсь к нему, не откладывая дело в долгий ящик.
– Товарищ сержант, можно обратиться?
Вышеупомянутый сержант, облаченный лишь в штаны и белую нательную рубаху, да в шлепках на босу ногу, сильно удивился. Не каждый день к тебе в каптерку заглядывают посторонние люди. Если быть точным, что вообще никогда.
– Можно Машку за ляжку, – ответил он дежурным армейским приветствием. – Ты кто?
– Рядовой Морозов, – сообщил я очевидную для меня, но не для других, информацию. – У меня к вам просьба.
Офигевший от такой наглости дедушка на некоторое время завис, но все же поинтересовался:
– Ты как мимо дневального проскочил?
– Тоже мне проблема. Морду кирпичом сделал, буркнул дежурному, что меня капитан послал срочно к каптерщику.
– И что, он тебя вот так пропустил? – искренне восхитился моей простоте дедуля.
– Уважает старослужащих. Сразу понял, что я по делу, а не посторонний.
Оно и понятно, «на тумбочке» стоит майский «пупок», отслуживший полгода, а сержант Анисимов уже полторашку отмотал. Не станет молодой возникать в такой ситуации. Чистая психология, тем более у меня сверток в руках для убедительности. С пустыми руками и с полными – это две большие разницы. Мало ли какие «дела» у кладовщика с комроты, они разные бывают, в том числе не слишком уставные.
Просьба моя, хоть и странная, но воспринята была с пониманием и даже с некоторым одобрением. Наверное, Серега вспомнил свою бытность в учебке и прое… утерянные вследствие кражи материальные ценности.
Воровство в казарме – это просто неизлечимая болезнь, заведется крыса – хрен выведешь. Обносят все: начиная от зубной пасты, подшивы, обувных щеток и крема. Деньги само собой. Усталость настолько тотальная, что всю ночь караулить физически никто не способен. Поэтому обчищают тумбочки под утро, когда разбудить солдата невозможно даже выстрелом пушки. Хотя по тревоге вскакивают все мгновенно. Вот такой парадокс.
Предложение оплатить хранение личных вещей у него в каптерке было воспринято с полным пониманием. Стандартная валюта при таких операциях – сигареты. Договорились, что услуга по сохранению непосильно нажитого имущества в надежном месте обойдется мне в две пачки болгарских сигарет за месяц.
То, что Серый не кинет и не подставит, я нисколько не сомневаюсь. Замечательный мужик, ему уже далеко за двадцать, правильный и справедливый, что не мешает ему «химичить» с начальством на почве усушки и утряски ценностей. Но тут должность обязывает, иначе и не держали бы.
В качестве деда ему цены не было, такое ощущение, что ему стыдно было гнобить молодых, и этим он резко отличался от основной массы своих собратьев.
Мы с ним близко сошлись, можно сказать, скорефанились на почве оформления дембельского альбома. Свел его с мастером кисти и карандаша, земляком Лехой, он в то время уже в штабе писарем служил, но, естественно, трудился по своей основной специальности – художником. Рисовал плакаты, украшал стенды, красил траву в зеленый цвет к приезду генералов.
Числился он в роте связи, и поэтому привлечь его к оформлению выпускного альбома сержант Анисимов из автороты никак не мог. Я же договорился, в обмен получив комплект гаечных ключей для ремонта своей автомобильной колесницы. Лешке и вовсе повезло, он потом два месяца питался пряниками и сгущенкой, изображая Героя Границы и горные пейзажи в стиле социалистического реализма и военного романтизма одновременно.
Можно, конечно, спрятать ценное имущество где-нибудь на территории части. Это обошлось вообще бесплатно, но мне нужен был повод, чтобы войти в контакт с каптерщиком. Ведь это не только доступ к складским товарам, по ценам ниже себестоимости, но и связи, как здесь говорят – блат. А также доступ к информации и к другим «незадекларированным» опциям.
Все-таки послезнание дает серьезное преимущество тому, кто им владеет. Дал бы Серый просто так кроссовки какому-нибудь молокососу через четверть часа после первого знакомства?.. Да ни в жисть! И две пачки сигарет, полученные в качестве аванса, его не раздобрили. Поэтому пришлось проводить целую спецоперацию с использованием психологии и того самого послезнания.
Мучает ли меня совесть, что я втираюсь в доверие к хорошему человеку, используя такие приемы? Нисколько не мучает. Все ради дела, не для себя лично стараюсь. Тем более что все равно будем почти друзьями, но только через три месяца.
У сержанта две уязвимые точки, которые мне известны. Ни одного земляка-волгоградца за все время службы он так и не стретил, поэтому проникся к нам с Лехой симпатией, ведь мы почти рядом, только вниз по Волге. Это «рядышком» – километров четыреста, так что можно понять тоску Серегину по родным местам. Кроме того, у Серого есть младший брат, которым он очень гордится! Тот играет в основном составе волгоградского «Ротора» и подает большие надежды. Это, кстати, чистая правда, в «Спартак» он, конечно, не попадет, но после развала Союза волгоградский клуб неожиданно попадет в высшую лигу и даже займет призовое место, кажется. Нет-нет да мелькала фамилия Анисимова на экране телевизора, конечно же я помнил, чей это брательник играет.
Конечно, сержант не удержался от вопроса и поинтересовался, есть ли кто из его родного города. Грех было не воспользоваться такой возможностью.
– Не, оттуда никого не было. Хороший у вас город, товарищ сержант, красивый. У меня там родственники живут. В Красноармейском районе. Рядом с райкомом, в пятиэтажках… Может, знаете?
Родственники – это дочь, которая в этом доме снимала квартиру, когда в университет поступила. В далеком будущем. Потом перебралась ближе к центру, но там квартира в новостройке была, ее, может, еще и не возвели даже.
И контрольный выстрел:
– В сентябре к ним заезжал по пути. Мы на футбол с друганами решили смотаться. Только зря, ваши нашим три мяча накатали. «Волгарь» против «Ротора» не тянет.
