В начале декабря 1988 года начались самые массовые армянские погромы в Азербайджане и соответственно азерские погромы в Армении. Число беженцев и пострадавших с обеих сторон превысило двести тысяч человек, причем взаимный геноцид не прекратился даже после трагедии в Спитаке. Лишь ослаб на некоторое время.
Даже в моем времени историки не могли определить, с чего все началось, а сейчас и подавно никто ничего понять не может. Считается, что первопричина – это армянские погромы в Сумгаите, пригороде Баку в марте 1988 года. Но это совершенно точно не так, поскольку главными участниками этих событий и самыми большими зверствами отличились азерские беженцы из Еревана, которые в тот момент жили в палаточных городках вокруг Сумгаита в жуткой нищете. К тому моменту десятки тысяч азербайджанцев уже были выгнаны из всех крупных городов Армении.
Кто и зачем создал этот кровавый сценарий и воплотил его в жизнь, так, наверное, и останется тайной на ближайшее столетие. И даже определенного заказчика назвать трудно – слишком многие были заинтересованы в этой бойне.
Может, мы и не вмешались бы, все же численное превосходство у противника было подавляющим, к тому же вооружены холодным оружием, но в этот момент раздался женский крик. В таких случаях пишут: «полный боли и отчаяния», но мне не до поэтичных метафор было.
Четверо мужиков вытащили из распахнутых ворот визжащую девицу, держа ее за руки и за ноги. Тут и гадать нечего – не в ролевые игры баловаться будут.
Дальше все как в калейдоскопе завертелось.
С одного удара вырубаю мужика с арматурой, он отвлекся на женский визг и прозевал мой прыжок из кабины.
– Жека, жми клаксон и не останавливайся ни на секунду.
Хватаю из-за сиденья бутылку с «эрзац-веретенкой», все же правильная была первая ассоциация с «коктейлем Молотова», поджигаю тряпку и швыряю на асфальт под ноги погромщикам.
Сигнал на машине воздушный, давление от компрессора в несколько атмосфер, поэтому похож на гудок паровоза, и рев его создает нужное впечатление. Коктейль имени министра иностранных дел СССР откровенно подкачал, едва занялось чадящее пламя, никто не пострадал, да я и не старался попасть – лишь напугать.
Арматура – это реально страшное и эффективное оружие в умелых руках, но калечить людей я посчитал неразумным. Мне же потом отвечать придется, наверняка эти же козлы потом жалобу накатают, что тихо-мирно пасли овец на дороге, и их «железной палкой злой урус-солдат бить сильно делал». Поэтому с сожалением отбросил стальной «прут воздаяния» и пустил в ход армейский ремень с прекрасной медной бляхой в качестве украшения. Зато мог себя ни в чем не сдерживать, развешивая люлей направо и налево, не ограничивая в удовольствии.
Сюрприз! Из ворот выскочил дашнак в папахе и с… обрезом в руках.
– Так мы не договаривались, – возмутился я и заехал бляхой ему прямо в лоб. Если бы не папаха – точно прибил бы, от всей души врезал. Но аборигену определенно повезло – отделался всего лишь обмороком.
Имея в руках обрез охотничьего ружья, производить воспитательные действия оказалось намного удобнее. Доморощенные абреки мгновенно бросились врассыпную. К тому же рядом неожиданно объявился сержант Сидоренко с той самой брошенной мной арматуриной в руках.
– Славно повоевали, – произнес он с явным сожалением, поскольку никого не успел перевоспитать лично, хотя инструментом обзавелся.
– Валить надо, могут вернуться.
Как я и предполагал, жертвой погрома оказалась армянская семья. Отец, жена и симпатичная черноглазая дочка – Карина. Папашу отметелили на совесть, похоже, пару ребер сломали, сам он передвигаться не может, хозяйка отделалась легким испугом. Судя по имени – она вообще не армянка, а местная талышка! Может, поэтому не тронули, может, просто очередь не дошла.
Пришлось забирать спасенных с собой, не оставлять же. С огромным трудом запихали всех троих на переднее сиденье, мы же с Сидоренко устроились на подножках, держась за зеркала заднего вида. Ружье прихватил с собой. Сдам в особый отдел, как вещественное доказательство.
С грехом пополам доползли до ворот части, Жека, боясь нас потерять, не разгонялся больше двадцати километров в час.
Глава 21
На территорию части нас, естественно, не пустили, тормознули на КПП и вызвали дежурного по части. Тот, оценив обстановку, не придумал ничего лучше, как задержать всех «до выяснения», так что я пролетел мимо ужина, как фанера над Парижем. Шляхтич и вовсе заявил, что со мной больше никогда и никуда не поедет, потому что все мои планы заканчиваются одинаково печально.
Ну, это он погорячился, Карина определенно на него глаз положила или даже оба сразу. Оно и понятно, кто перед очами за рулем – тот и герой, а тот, кто снаружи мокнет, цепляясь за зеркало, чтобы не на… навернуться – тот второстепенный член предложения, как говорила моя учительница русского языка.
Через четверть часа появился майор Жилинский и начал трясти меня аки грушу в период сбора урожая. Что примечательно, моих подельников отпустил практически сразу, мгновенно вычислив главную движущую силу авантюры.
– Рассказывай, Морозов, как ты докатился до такой жизни?
Ничего не скрывая и особо не привирая, поведал краткую хронологию событий, опустив описание своих подвигов. Нет, не от скромности, просто о моих похождениях уже все рассказали раньше свидетели.
– Увидел, как бандиты пытаются изнасиловать девушку. Решил вмешаться. Как всякий нормальный мужик и комсомолец. Кто же знал, что у них тут армянский погром намечается.
– Откуда стало известно про погром? – тут же вцепился в меня особист, словно энцефалитный клещ, дождавшийся грибника без шляпы.
– Так сами жертвы и рассказали. Говорят, по всему городу за армянами охота идет. А может, и по всей республике.
На самом деле, это я, пока вместе с жертвами сидел на КПП, ненавязчиво слил информацию, чтобы потом на них же и сослаться. Мол, так и так, армии дан приказ – спасать и укрывать жертв погромов на территории воинской части. И действительно такой приказ будет отдан, но, как у нас принято, с большим опозданием и крайне бестолково. Пограничникам, например, по старой и явно неадекватной традиции запретили выезжать на операцию с боевым оружием. Чтобы не провоцировать местное население – с такой милой официальной формулировкой. Вдруг ненароком кого-нибудь подстрелят, и тогда точно полыхнет, ситуация как на пороховой бочке во время сварочных работ.
Майор же явно уловил путаницу в показаниях свидетелей, но из-за нехватки времени не успел докопаться до источника противоречий – до меня. Требовалось срочно принимать меры, а какие именно – никому не понятно. Информации мало, никаких указаний сверху не поступало, и всю серьезность положения пока еще никто не осознает.
Поэтому иду ва-банк.
– Товарищ майор, я когда бляхой ружье отобрал… Э-э-э… Бандит ругался сильно и обзывался. Но я не об этом. Он еще сказал, что в Лениноране ни одного армяна больше не останется и урусы на своих базах их не спасут. Что по всей республике армян сейчас изгонят.
