Забор здесь держится на честном слове, блоках из глины вперемешку с известью и плохим цементом, поэтому расширить подходящую дыру удалось без труда. Трубу установил под наклоном, подперев деревянными ящиками, так, чтобы жидкость самотеком сливалась. Тщательно утрамбовал землю рядом с установкой, полил бензинчиком для достоверности, наделал отпечатков канистрой, остатки топлива вылил в трубопровод. Получилась кристально четкая картина активно используемой конструкции.
Теперь можно радовать майора Жилинского докладом.
«Труба бензин свинарник 50 метров юг забор дыра!»
Образец лаконичности и информативности. Если учесть, что это еще и на арабском и справа налево написано, то просто шедевр получился.
Глава 25
Если смотреть со стороны, то все мои шпионские ухищрения, наверное, выглядят наивно и не серьезно. Но, к сожалению, история знает множество примеров, когда получаешь совсем не то, что ожидаешь и заслуживаешь.
Самый наглядный пример такого рода – это судьба предателя и перебежчика Носенко. Во времена Сталина был такой министр судостроения, достойная и легендарная личность, чего нельзя сказать о его сыне Юрии. Получив прекрасное образование, имея отличную биографию и не без протекции, он сделал успешную карьеру во Втором главном управлении КГБ, занимающемся контразведкой.
Но, как обычно это бывает с детьми выдающихся родителей, Юрий Носенко оказался мелким корыстолюбивым человеком, решившим продаться американским спецслужбам буквально за копейки. Гонорары, поражающие воображение: 900 швейцарских франков и отрез ткани для жены за десяток выданных агентов КГБ.
По странному стечению обстоятельств, он же курировал по линии советских спецслужб «убийцу Кеннеди» Освальда, когда тот приезжал в СССР незадолго до покушения на президента США.
Впрочем, это все лирика. Прославился перебежчик тем, что его именем в спецслужбах всего мира назвали целое явление: «Синдром Носенко».
Сбежав в США, бывший полковник КГБ попал в… тюрьму! Где провел четыре с половиной года в одиночной камере без суда и следствия и без предъявления обвинения. Все четыре года его допрашивали и ломали психологически, с использованием полиграфа и разных хитрых методик, подозревая как двойного агента, коим он не являлся.
Директор ФБР на полном серьезе рассматривал варианты, как от него избавиться: просто убить, накачать психотропными веществами, чтобы он превратился в овоща, или навсегда запрятать в сумасшедший дом. Смена руководства агентства не позволила исполнить ни один из этих планов, Носенко оправдали и даже выплатили какую-то компенсацию за доставленные неудобства, но не думаю, что это его сильно обрадовало.
Надеюсь, теперь понятно, почему я не рвусь в приемную к директору КГБ СССР и не рассказываю о том, что обладаю важными знаниями о будущем страны? Именно поэтому не спешу выходить на прямой контакт с потенциальными соратниками. Ведь для любого из них в первую очередь я не только источник ценной информации, но и фантастическая угроза в случае моего попадания к противнику. И, боюсь, второе окажется более важным обстоятельством. Тогда я могу разделить судьбу Носенко, пусть даже и по другому поводу.
Первый маркер для адмирала – плакат напротив штаба. Такую «пасхалку», такой намек он точно заметит. Авианосец еще только проходит испытания, а тут он во всей красе и подробностях, которые не всякому шпиону известны. Думаю, у гостя глаза от удивления из орбит вылезут. Но ключевое здесь даже не сам корабль «Адмирал Кузнецов», который пока еще носит романтичное до зевоты название «Тбилиси», а истребитель, взлетающий с палубы.
Су-33 ни с чем не перепутаешь, он уникальный и неповторимый, хоть и ведет родословную от Су-27, который тоже по факту до сих пор жутко секретный, и его изображений ни в одном советском журнале не встретишь.
Дело в том, что в серию палубный истребитель Су-33 (он же Су-27К – корабельный) пойдет только через пару лет, а сейчас в испытаниях принимает участие лишь два несерийных прототипа. Его физически никто не мог увидеть, кроме узкой группы специалистов и секретоносителей.
Но передавать информацию адмиралу прямо здесь – это гарантированно спалиться. Пусть не сразу, но меня обязательно вычислят. Майор Жилинский недаром свой хлеб ест, а кроме него есть еще матерые зубры из разведотдела, да и в штабе не дураки сидят, а в отряде меньше тысячи человек всего. Не считая тех, кто на заставах.
Поэтому закладка будет на 16-й заставе. Важный гость именно туда и приедет, в отряде ему делать особо нечего, чисто формально пообщаться с личным составом в актовом зале и торжественный парад с песней принять. В терминах будущего: встретиться с избирателями.
У нас же по плану в середине декабря полевой выход как раз на эту заставу, она единственная рядом с отрядом на побережье Каспия. По срокам идеально вписываюсь: «наркомфлота» прибудет в конце декабря, к тому моменту закладка уже будет лежать на месте, а я – находиться в отряде за много километров оттуда, не вызывая даже теоретических подозрений.
Как можно передать сообщение, не присутствуя на месте? Понятно, что закладка будет сделана заранее, но как передать адресату, где именно она лежит? И даже больше скажу: откуда адмирал вообще узнает, что ее надо забрать?
Для этого и нужен плакат, который послужит маркером, привлечет внимание.
Мимо огромного билборда с крейсером морской волк никак не пройдет, обязательно рассмотрит во всех подробностях. Иначе и быть не может, все же человек полвека на флоте, а здесь такое странное и невозможное в реальности изображение.
Неизгладимое впечатление гарантировано, а значит, эта мысль у него в голове будет вертеться постоянно, пока он здесь находится. Даже если подключат особый отдел для поиска автора и исходников, то это ничего не разъяснит, а наоборот – только запутает ситуацию. Максимум, что может найти майор Жилинский – это скопированный трафарет с загадочной надписью «ДМБ 86».
Кстати, почти не сомневаюсь, что он его найдет и довольно быстро. Только это ничего не даст. Расследование зайдет в тупик моими усилиями.
Теперь смоделируем ситуацию. Что должен думать и ощущать командующий ВМФ, обнаружив совершенно секретное изображение новейшего морского истребителя, еще не принятого в серию, на фоне нового авианосца, еще не достроенного до конца фактически. И поэтому мало кому известного и мало кем вживую наблюдаемого. Как минимум у адмирала будет шок, как максимум – инфаркт, все же пожилой человек. Впрочем, в моей реальности он дожил до начала двадцать первого века, поэтому есть уверенность, что все обойдется.
Теперь представим, что наш клиент, заранее накрученный и доведенный до нужной кондиции, доезжает, наконец, до служебной базы отдыха, она же 16-я застава по совместительству. Она же 26-я и 27-я застава – видимо, для конспирации решили, что три номера лучше одного, есть надежда, что шпионы запутаются. Хотя есть стойкое подозрение, что номер 27 – это неофициальное название именно генеральской базы отдыха.
