По случаю праздника в меню появляется печенье и тарелка повидла из расчета на один стол и двенадцать человек в комплекте с ним. Леха пошутил, что это больше похоже на рацион Мальчиша-Плохиша из сказки Гайдара. Но получив подзатыльник от соседа по столу, которым удачно оказался земляк-татарин, тут же умолк, сообразив, что шутка вышла двусмысленная с политическим оттенком. За такое можно и повидла лишиться в мгновение ока.
Гайдар – в этом времени известен пока еще только как писатель. О его придурковатом внуке-экономисте, будущем экспериментаторе, проверяющем свои нелепые теории на живых людях, еще никто не слышал.
Однако заветного повидла мне отведать не удалось, появился посыльный из штаба и вытащил меня прямо из-за стола. Блин, и эти люди что-то говорили о конспирации? Надеюсь, прокатит моя старая отмазка, что это очередная бумага из прокуратуры пришла, по жалобе об избиении солдатским ремнем местного аборигена, пойманного на грабеже.
– Садись, в ногах правды нет, – майор Жилинский все так же монументален и невозмутим, словно нет никакой срочности в моем появлении здесь.
Интересно, а куда подевался начальник особого отдела? За все время, пока я здесь, ни разу его не видел. Такое впечатление, что он или в длительной командировке, или уже ушел на повышение, но дела пока не передал.
Как только майор озвучил причину моего вызова, сразу стало понятно, что мой план сработал. Особист решил поинтересоваться моим мнением о моем земляке Алексее, талантливом художнике и прекрасном человеке. В ответ я резонно возмутился, напомнив нашу договоренность, что на своих товарищей по призыву стучать не намерен. Сформулировал, конечно, не такими словами, но четко и предельно ясно.
Товарищ Жилинский сделал вид, что оскорблен в лучших своих чувствах.
– Как ты мог подумать такое?!
После чего выдал убедительную и весьма правдоподобную легенду, что только ради полноты водопада наград и поощрений для моего друга интересуется этим вопросом.
– Корабль на плакате твой товарищ замечательно изобразил. Начальству из Баку очень понравилось. В этом году семьдесят лет Каспийской флотилии, в округе хотят выпустить памятный альбом по этому случаю. А тут такой талант оказывается!
Если бы я точно не знал истинную причину этого интереса – обязательно поверил бы этому сказочному рассказу. Майор, конечно, молодец, так искренне и убедительно излагал, что ему самому награду за актерское мастерство давать надо было.
Жалко, но титанические старания начальства я не оценил. А ведь целый майор всего лишь перед рядовым распинался.
– Вот, держу слово. Выписан на твое имя, только дату вписать осталось.
Майор выложил на стол главный козырь – заветный значок с удостоверением. Тот самый «погранец» – правда, всего лишь зеленый, а не красный, который первой степени.
После такого подарка отказываться от сотрудничества было бы глупо, тем более что я изначально на такой успех даже не рассчитывал. Это как Штирлицу предложили бы поучаствовать в ловле русского шпиона в ставке фюрера. Поэтому для вида я немного подумал и дал согласие. Пообещал разузнать все в подробностях: откуда взялся образец для рисунка, очень уж он понравился морскому начальству. Сроку мне дали до завтра.
Во времена Ельцина был такой милицейский генерал Рушайло, его даже преемником президента одно время называли. Слава богу, кандидатура не прошла, но не об этом речь. Так вот в бытность руководителем Следственного управления МУРа он, по слухам, каждую утреннюю планерку начинал со слов:
– Главная наша задача на сегодня – в ходе расследования не выйти на самих себя.
В некотором роде я оказался в очень похожей ситуации. Конечно, в этом есть свои преимущества: теперь я буду в курсе расследования и могу влиять на него при желании, но с другой стороны, моя фигура теперь засветилась рядом с этим плакатом. Сейчас у меня железное алиби по всем направлениям сразу: моя кандидатура на роль Слепого абсолютно не подходит, и участвуя в деле исключительно по инициативе особиста, но в будущем постоянное мелькание рядом автоматически создаст нехорошие ассоциации.
Раз – случайность, два – возможно, совпадение, три – это закономерность. Моя физиономия слишком часто в последнее время появляется на экране этого детективного сериала.
Интересно, какую версию подсунули самому товарищу Жилинскому? Не думаю, что его посвятили во все подробности. Скорее всего, дали конкретное задание без объяснения причин. Вот он и роет.
– Товарищ майор, тут и выяснять нечего, – решил не откладывать дело в долгий ящик.
Особый отдел мышей ловит профессионально и до истины доберется в любом случае, меня явно привлекли для ускорения процесса, но в любом случае пробьют информацию по всем каналам, поэтому лучше поспешить, если хочу получить выгоду первым.
– Он этот авианосец с дембельского альбома срисовал.
– Тэ-экс, – новый поворот сюжета, похоже, озадачил майора не на шутку. – Морозов, надеюсь, ты не для красного словца ляпнул и точно знаешь, чей это был альбом?
Я, конечно, тут же сделал вид, что усиленно размышляю. Вздохнул пару раз театрально, выдержал трагическую паузу, изобразив душевные сомнения, пришел к соглашению со своей совестью, что ничего плохого не будет, если «сдам» дедушку по такому пустячному поводу.
– Товарищ майор, а ему точно ничего не будет? Вы так пристально интересуетесь, что поневоле задумаешься… – решил еще немного набить себе цену.
– Морозов, умеешь ты тянуть кота за причинное место, выкладывай уже.
– Дык, эта. У сержанта Анисимова такой же пароход в дембельском альбоме. Оттуда и срисовали.
И тут же, как говорится в таких случаях, «не отходя от кассы», закинул удочку с наживкой. Как-никак ценную информацию только что сообщил, значит, майор мне немножко обязан, именно сейчас и очень немного, поэтому ковать железо требуется сразу, чуть позже это чувство рассеется без следа.
Следует пояснить, что с получением знака «Отличник погранвойск» ситуация кардинально изменилась. С вероятностью, близкой к девяносто девяти процентам, по окончанию учебки мне, как отличнику боевой и политической подготовки, присвоят звание ефрейтора и наградят десятидневным отпуском. Никакие спортсмены и знатоки Устава мне теперь не соперники. Ежели я, конечно, не совершу какой-нибудь выдающийся эпический залет, что маловероятно.
При таком раскладе просиживать штаны в учебке еще два с лишним месяца мне нет никакой необходимости. Воинскую науку я сполна постиг еще в прошлой жизни и ничего нового почерпнуть не смогу при всем желании. Зато нервный срыв заработать могу запросто. Начинаю замечать за собой некоторые предпосылки к этому. Если в первые дни армейская служба вызывала умилительно-ностальгические чувства, то теперь все больше – раздражение, часто переходящее в злость.
Стал ловить себя на мысли, что вопреки Уставу с удовольствием начистил бы физиономию некоторому числу нехороших людей. Причем не только и не сколько дедам, а двум-трем прапорщикам и даже парочке офицеров. Будь мне реально восемнадцать, я, может, и не реагировал бы на откровенное хамство мелких командиров или садистское самодурство отдельных офицеров, считая это «фоновыми неприятностями бытия», типа комаров на рыбалке – неприятных и неизбежных. Но прожив долгую и местами непростую жизнь, отвык уже от такого обращения. В последние лет десять кроме как по имени и отчеству ко мне никто не обращался, более сотни человек в подчинении, выше только – генеральный директор.
