— Да, мы храним там продукты.
— А колодец в подвале имеется?
— Есть. А что надо пану?
— Ведите меня туда скорее. Всё остальное объясню по дороге.
Войта встал из-за стола и шагнул к Ардашеву.
— Нет! — не оглядываясь, приказал Клим Пантелеевич. — Оставайтесь здесь!
Сыщик повиновался.
Мария вздрогнула и сжалась в комок.
Вероника Альбертовна вдруг всё поняла, она глядела на мужа неподвижными, широко раскрытыми глазами. Ардашев шёл к дверям, держа перед собой смертельную ношу. Рядом семенил кельнер с безумными от страха глазами.
— Вацлав, это бомба? — чуть слышно прошептала Вероника Альбертовна.
— Дорогая пани, Господь его спасёт.
Он налил в рюмку водки и выпил залпом.
Через некоторое время раздался глухой звук, будто откупорили деревянную бочку. Пол качнуло, и в бокалах заколыхалось вино. Публика шумно загалдела, но так ничего и не поняла.
Вероника Альбертовна вскочила на ноги и понеслась к выходу. За ней ринулся Войта, следом Мария…
Гости ресторана, поднимающиеся на второй этаж, останавливали взгляды на уже не молодой паре, застывшей в объятии на ступеньках лестницы. Дама тихо плакала на груди высокого господина, который гладил её волосы и что-то ласково нашёптывал.
Глава 17
Исчезнувший
В Праге установилась на удивление тихая и относительно тёплая погода. Вроде бы и Бабье лето прошло и на исходе осень, но солнце светило так ласково, что тянуло на улицу. Одному Богу было известно, сколько продлится этот, без сомнения, короткий райский период. Именно поэтому Ардашев и Войта возвращались из полицейского управления в контору пешком мимо витрин дорогих магазинов, обосновавшихся в старых домах.
Почти час Клим Пантелеевич отвечал инспектору Яновицу на вопросы, связанные со вчерашним происшествием в ресторане «У Донату». Слава Богу, никто не пострадал. Лишь колодец обрушился из-за сильного взрыва. Это был единственный вред, нанесённый злоумышленником. Сам начальник пражской полиции выразил благодарность пану Ардашеву за проявленное хладнокровие. Окажись на месте бывшего присяжного поверенного другой человек и неизвестно, сколько бы жертв было вокруг.
— Шеф, вы весьма доходчиво объяснили инспектору, признаки, по которым вы достаточно легко определили, что у вас в руках бомба. Но сдаётся мне, инспектор не понял, как признаюсь и я, природу возникновения маслянистых пятен и появление специфического запаха.
— Видите ли, мой друг, динамит имеет свойство «потеть». Он представляет собой абсорбирующий материал, вымоченный в нитроглицерине. Затем его оборачивают в лощеную бумагу. Со временем капли жидкого нитроглицерина выступают на его поверхности и тогда бруски динамита представляют собой некое жирное месиво со свойственным только ему запахом. Как раз оно и проявилось в виде мокрых, жирных пятен на подарочной упаковке.
— Одного понять не могу. Откуда у бывшего адвоката такие познания в теории взрывчатых веществ?
— Это длинная история, Вацлав, расскажу как-нибудь.
Ардашев остановился и, указывая на вывеску пивного заведения «У Козла», сказал:
— А не выпить ли нам по кружечке?
— С большим удовольствием!
— Тогда идём!
В зале со сводчатыми потолками за нарочито грубыми дубовыми столами сидело совсем немного людей. Ардашев и Войта расположились у окна с видом на проезжую часть. Кельнерша, симпатичная и смешливая брюнетка, принесла две кружки «Пильзнера», пожелала приятного отдыха и исчезла.
Войта отпил глоток и крякнул от удовольствия.
— Замечательно!
— Я бы сказал, божественно! Но послушайте, Вацлав, помните, в легенде об убийстве слесаря, упоминая похороны, вы сказали, что в гробу вокруг покойника уложили белые хризантемы?
— Да. А что?
— А почему именно белые хризантемы, а не другие цветы?
— В Чехии белая хризантема — цветок печали. Её никогда никому не дарят, а лишь приносят на похороны.
— Это точно?
— Патрон, вы меня обижаете.
— Тогда допиваем пиво, берём таксомотор и едем на Круцембурскую улицу.
— К Плечку?
— К нему.
— А зачем?
— Есть у меня пара вопросов.
— Допустим. А к чему такая спешка? Я собирался заказать колбасок и ещё пива. Посидели бы пару часов, а потом и отправились.
— Боюсь, не успеем.
— Что случилось? Вы можете пояснить?
— Допивайте, Вацлав, я жду вас на улице. Хватит рассуждать, — Ардашев резко поднялся и направился к двери.
В такси Войта надулся, как цеппелин, и обиженно пялился в окно, но Клима Пантелеевича это нисколько не волновало. Он уже достал коробочку берлинго и, положив под язык красный леденец, полностью погрузился в раздумья.
Круцембурская улица на Виноградах, короткая и поперечная, не имела ни трактиров, ни угольной лавки, ни прачечной. Таксомотор остановился напротив вывески «Женская и мужская одежда». На входной двери висела табличка «Zavřeno»
[24]. Ардашев попросил водителя не уезжать.
Увидев нищего, он дал ему крону и спросил:
— Магазин давно закрыт?
— Уже два дня. Надо менять место. Совсем никто не подаёт.
Клим Пантелеевич повернулся к Войте:
— Домашний адрес Плечки помните?
— Некланова улица, дом № 17.
— Отлично. Едем!
Не прошло и три четверти часа, как они были на месте. И вновь таксисту велели ждать. Богатая парадная подчёркивала статус жильцов. Семнадцатая квартира была на третьем этаже. Ардашев покрутил деревянную ручку механического звонка. Никто не вышел. Он повернул ещё.
— Постойте, — попросил сыщик, приложив ухо к двери. — Там кошка орёт.
— Полагаю, что в квартире покойник.
Войта порылся в карманах и вынул комплект отмычек в виде перочинного ножа.
— Набор юного слесаря, — усмехнулся сыщик. — Остался ещё со службы. Таскаю с собой на всякий случай.
— Похоже, этот случай настал. Действуйте.
Сыщик раскрыл «инструменты» веером, осмотрел внимательно, выбрал одну плоскую отмычку и вставил в сердце английского замка. Медленно, слегка двигая вправо и влево, повернул. Замок щёлкнул и дверь отворилась. Прямо навстречу, в проём стрелой бросилась чёрная кошка и понеслась вниз по ступенькам.
Ардашев шагнул в коридор, следом Войта.
Окинув беглым взглядом обстановку комнаты, Клим Пантелеевич сказал:
