Конечный результат процесса, как это ни удивительно, замечательная ткань. И хотя немногие сочтут ее копией шелка, у них все же есть сходство. Rayon – материал в высшей степени мягкий и хорошо драпирующийся. У него есть легкий, похожий на шелк блеск. С коммерческой точки зрения возможность перед ткачеством смешивать короткие волокна района с другими волокнами, такими как шерсть и хлопок, была прорывом. Это привело к созданию новых тканей, которые можно продавать потребителям, только выигравшим от более низких цен
[382].
Для западных ученых и бизнесменов перспектива наконец поколебать доминирование Востока в производстве роскошной ткани была невероятно вдохновляющей. Дмитрий Менделеев, русский химик, автор периодической системы, предупреждал, что поскольку производство вискозы «на самой первой, или эмбриональной, стадии развития… лучше говорить о нем с осторожностью». Вопреки такой сдержанности, он продолжал: «Победа вискозы будет новым триумфом науки… [и освободит] мир от хлопковой зависимости». Спустя четыре десятилетия после открытия ликование все еще не пошло на спад. В 1925 г. журналисты лондонской газеты The Times самодовольно заявляли, что «созданием вискозы мы обязаны британским ученым, и это заложило основы великой индустрии»
[383].
Так как при производстве вискозы используются сильные химикаты, процесс с самого начала был максимально механизирован с участием фабрик, городских рабочих и крупных международных корпораций. Одной из первых в процесс включилась британская фирма Samuel Courtauld & Co. (позднее Courtaulds), горевшая желанием производить эту ткань в промышленном масштабе. Фирма открыла фабрику в Ковентри в первые годы XX в., а в 1910 г. создала американский филиал с собственной фабрикой в поселке Маркус-Хук в Пенсильвании с торговым названием American Viscose Company. Это предприятие, созданное с использованием уроков предыдущего опыта, было оборудовано с таким расчетом, чтобы производить 10 000 фунтов вискозы каждую неделю руками всего 480 работников
[384].
Эффективность таких крупных фабрик, а также низкая стоимость производимой ткани, как оказалось, формула успеха даже в экономически сложные времена. Производство вискозы процветало, к примеру, во время Первой мировой войны, нарушившей поставки льна и шелка и, следовательно, увеличившей спрос на искусственные волокна. Великая депрессия также помогла упрочить положение вискозы в созвездии тканей. Например, производство ткани rayon в 1936 г. увеличилось на 80 % по сравнению с 1931 г. К этому времени в дополнение к крупным фирмам в Британии (Courtaulds) и Америке (Courtaulds и DuPont) производители вискозы появились в Италии (SNIA), Германии (Glanzstoff) и Японии (Teikoku Rayon Company и Toyo Rayon Company), и все они давали все больше волокна
[385].
Многие компании диверсифицировали производство, выпуская и другие ткани. Верхом совершенства была компания DuPont. Она открыла свою первую фабрику искусственных волокон в Буффало (штат Нью-Йорк) в 1920 г. и фабрику в Теннесси. К середине 1960-х гг. она была ведущей фирмой в американской химической промышленности, оценивающейся в 19,1 млрд долларов, и крупнейшим в мире производителем синтетических материалов. К этому времени их наиболее прибыльным и хорошо известным волокном был нейлон, первый материал на основе ископаемого топлива. (Вначале rayon, производимый из целлюлозы, был дешевле, чем его соперники, зависящие от нефтехимии. С тех пор цена продуктов нефтехимии существенно снизилась, и это соотношение стало прямо противоположным
[386].)
Исследования с целью создания термопластического волокна начались в 1930 г. DuPont разрабатывала нейлон-66 – сегодня это стандарт в одежде, – тогда как немецкая химическая компания I. G. Farben работала над нейлоном-6, который теперь повсеместно используется в мебели. Менее чем через десять лет после начала исследований нейлон вышел на рынок. В Америке компания DuPont, проявив проницательность, сосредоточилась на рынке чулочно-носочных изделий. Когда в 1930-х гг. подолы юбок поднялись выше, чулки стали необходимы. До создания нейлоновых изделий чулки в большинстве случаев делали из шелка. Хотя они были приятны на коже, их было трудно стирать, они стоили дорого, не растягивались, на них часто спускались петли. Женщины покупали их весьма ограниченно, в среднем восемь пар в год. DuPont осторожно прощупала рынок, начав продавать чулки женам работников своего предприятия в Уилмингтоне, штат Делавэр, 24 октября 1939 г. За несколько часов все 4000 пар по 1,15 доллара каждая (современный эквивалент – 20 долларов) были проданы. То же самое произошло, когда 16 мая следующего года компания впервые выпустила чулки на рынок. Четыре миллиона пар, все до последней, выпущенные фирмой, были сметены за сорок восемь часов. Только в 1940 г. DuPont произвела 2,5 миллиона фунтов нейлона, что принесло ей 9 млн долларов с продаж. За два года компания захватила 30 % рынка чулочно-носочных изделий
[387].
Время было выбрано удачно. Бо́льшая часть шелка импортировалась в США из Японии, и торговля находилась под угрозой из-за нарастания напряженности между двумя странами. В августе 1941 г. импорт полностью прекратился. DuPont быстро нарастила производство, чтобы компенсировать дефицит. Но после нападения на Пёрл-Харбор нейлон также пошел на военные цели: парашюты, шнурки для ботинок, москитные сетки и топливные баки самолетов были важнее, чем роскошь для потребителей. Женщины по обе стороны Атлантики, внезапно лишившиеся чулок, вынуждены были проявлять изобретательность. Косметические компании предложили мейкап, который мог создать вид чулок. Средство от Helena Rubinstein называлось Leg Stick, другие популярные средства носили названия Leg Silque и Silktona. В универмагах появились специальные «бары» с мейкапом, где женщинам твердой рукой рисовали чулки на ногах, включая швы-обманки и верхнюю резинку, с помощью карандаша для бровей. Дома женщины импровизировали с коричневыми специями для соуса. К тому времени, когда нейлоновые чулки снова появились в продаже в 1945 г., женщины просто сошли с ума. В магазинах разворачивались сцены, которые потом стали называть «нейлоновыми бунтами». В Питтсбурге 40 000 женщин образовали очередь, которая растянулась более чем на милю, чтобы купить одну пару из тех 13 000, которые были в магазине
[388].
В гардеробе нейлон и другая синтетика были поначалу приняты из-за их утилитарных преимуществ. В 1964 г. автор статьи в New York Times предположил, что после дня в разъездах деловая женщина, чтобы быть «свежей к следующему дню поездки, не прикасаясь к утюгу, стирала свое платье вместе с чулками и нижним бельем, перед тем как лечь спать»
[389].
