Прогулки по Парижу
Графиня Мнишек – Пассаж «Панорама» – Польская королева – Посещение ателье художников – Давид – Жироде – Жерар – Авторы мемуаров – Аббат Морелле – Мадемуазель Ленорман – Госпожа де Суза и маленькая волшебница – У предсказательницы – Бурная молодость – Предсказание о рождении князя Морица Потоцкого
У меня в Париже была еще одна тетка – графиня Мнишек, которая приходилась двоюродной сестрой моей матери и племянницей последнему нашему королю. Она отнимала почти все мое свободное время. Очень добрая, но недалекая и до смешного тщеславная, она считала себя вправе настаивать на прерогативах принцессы крови, и из-за этого с ней не раз случались досадные приключения. Ни печальный конец последнего польского короля, ни раздел нашей несчастной страны не могли излечить ее от этих вздорных притязаний. Когда русская императрица еще осыпала поляков милостями, она пожаловала тетке орден Святой Екатерины, с которым та почти не расставалась: в Вене ее так и прозвали графиней Звезды, причем она даже и не подозревала, в какое смешное положение часто ставит себя, всецело занятая тем, чтобы с помощью роскоши и богатства поддержать блеск своего происхождения.
В Париже ей удалось заполучить к себе на службу метрдотеля несчастной принцессы де Ламбаль. Секретарем у нее состоял господин де Билль, знатное происхождение которого было настолько же бесспорно, насколько темно, но, по мнению графини, он придавал много блеска ее дому.
Она давала великолепные, но очень скучные вечера, на которые приглашала захудалых вельмож и никому не ведомых писателей, но и те при малейшей возможности исчезали из ее салона. Это не входило в ее расчеты, так как, по ее мнению, приглашенные должны были вести оживленную беседу. Не зная, как добиться этого, и желая удержать за столом все общество, она приказывала не убирать со стола по окончании ужина и тем удерживала у себя гостей. «Самые оживленные разговоры, – говорила она, – ведутся всегда за столом».
Она провела во Франции уже два года и готовилась к отъезду, но прежде чем покинуть эту страну, посетила все достопримечательности французской столицы.
В это время в Париже только открылся пассаж «Панорама», и считалось признаком хорошего вкуса делать там покупки. Тетка, отправляясь туда, взяла с собой своих дочерей, а также самую младшую и самую остроумную из дочерей принца де Линя – принцессу Флору. Кроме того, нас сопровождала многочисленная и блестящая свита: два ливрейных лакея в ярко-красных с золотыми галунами ливреях, негр и гайдук. Когда мы проезжали по улицам, публика останавливалась поглазеть на нас.
Секретарь, снабженный туго набитым кошельком графини, следовал за нами в маленьком экипаже. В его обязанности входило расплачиваться за покупки, сделанные графиней.
Едва мы вышли из кареты, как были окружены мальчишками, и, по мере того как мы останавливались у магазинов, их толпа вокруг нас продолжала расти. Дошло до того, что многие влезали на балюстрады магазинов, чтобы лучше нас видеть. Бедная тетка, возбужденная производимым ею эффектом, превзошла себя в своих нелепых выходках, покупая все самое модное и дорогое, и при этом громко приказывала своему секретарю не торговаться, так как ей противна эта мужицкая привычка. Она упрашивала меня и принцессу Флору выбирать все, что нам понравится, и осыпала нас подарками.
Любопытству уличных мальчишек не было предела. К ним присоединились зеваки, которые не отходили от нас, чтобы не пропустить ничего интересного, что могло бы послужить материалом для газетных сплетен.
Принцессе Флоре вдруг пришло в голову обратиться к одному из преследовавших нас зевак:
– А вы знаете, кто эта дама? Это польская королева.
Она сама совершенно не ожидала того эффекта, которые произвели ее слова: толпа вмиг заполнила магазин, окружила нас со всех сторон и так стиснула, что мы едва не задохнулись. Поднялась неописуемая суматоха.
К счастью, хозяин магазина, заметив тщетные попытки наших слуг расчистить выход из магазина, вывел нас на улицу через потайную дверь, а тетка, не зная ничего о выходке принцессы Флоры, все время повторяла: «О да, некоторые особы не могут безнаказанно появляться на публике».
Так как мы решили осмотреть в Париже все, то посетили и ателье художников, где мне более всего понравились картины жанровые, отличавшиеся необыкновенной грациозностью; но воспитанная своим свекром на поклонении итальянской школе, я удивляюсь, почему французские художники, имея перед собой великолепные образцы, сделали такие ничтожные успехи или, правильнее сказать, не сделали никаких. В их картинах не было ничего великого, благородного, смелого. Правда, в произведениях молодых художников было меньше манерности, чем у Буше и Ван Лоо, но в то же время здесь не было видно ни тщательности рисунка Лесюэра, ни широкой кисти Пуссена, ни колорита Лебрена. При взгляде на картины молодых французских художников казалось, что все гениальное вышло из моды! Новая школа с презрением относилась к великим мастерам. Один Давид придерживался классической школы, но мертвенный колорит очень вредил точности его рисунка, придавая его картинам характер барельефов.
Мне кажется, картиной, обеспечившей Давиду бессмертие, является исторический портрет Наполеона, изображающий его при переходе через Сен-Бернар во главе армии, пробирающейся по ущельям, причем император изображен спокойно сидящим на гарцующем коне. Окончив свою «Дидону», Жироде должен был бы умереть, так как ни одно из его произведений не может сравниться с этой небольшой картиной. Правда, Эней несколько деревянный, ему не хватает живости, но по нему только скользишь взглядом, так как вся прелесть заключается в двух женщинах.
Жерар написал несколько великолепных портретов, он превосходен в этой области, но, чересчур увлекаясь выпиской деталей и тщательным воспроизведением кашемировых шалей и ажурных чулок, он отдает этим дань современному вкусу. Изображая на своих картинах придворные костюмы, богато вышитые золотом и отделанные кружевами, локоны, платья с короткими талиями, он придет к тому, что его картины рано или поздно выйдут из моды. Настоящий же художник должен рисовать так, чтобы его портреты были в то же время и картинами.
Зная, какие бешеные деньги берут художники за эти картины, я была очень удивлена, заметив во многих ателье массу начатых полотен, изображавших или императорскую фамилию, или самих заказчиков – богатых иностранцев: французы не были в состоянии позволить себе подобные дорогостоящие фантазии.
Молодые женщины, ведущие дневник своего путешествия, считают себя обязанными посвятить одну или две глубоко прочувствованные главы росту цивилизованности, наук и т. д. В большинстве случаев эти рассуждения взяты из какой-нибудь забытой книги или составлены кем-либо из ученых или друзей. Бывает и так, что подобные сочинения за определенное вознаграждение заказываются какому-нибудь неведомому писателю. Что касается меня, то, решив быть искренней во всем, должна признаться, что не искала знакомств с писателями. Для их правильной оценки совершенно достаточно, по-моему, написанных ими сочинений, а единичные визиты мне всегда казались бесполезными и неуместными: ведь нельзя же посещать ученого, чтобы только поглазеть на него как на какое-то чудовище.
