НАСА повернулся к ВВС.
– Так, давай посадим его под замок и уберемся отсюда. У нас проблемы.
Женщина холодно посмотрела на Паучка.
– Нет, – ответила она, – он поедет с нами.
– Но он сюда вломился!
– Я так не думаю! Возьми его под охрану, если тебе так хочется, но посади его в джип. Он поедет с нами. Ты, – обратилась она к Паучку, – будь любезен. Тебе придется кое-что объяснить. Расскажи об этих людях, и побыстрее.
9
ЛУНА еще поднималась, когда наемники разделились. Веном в крайне смешанных чувствах последовал за теми, кто двинулся на юг.
Его снова отвлекли, когда он уже был готов окончательно разобраться с Человеком-Пауком. Это было вполне четкое и понятное намерение, и Веном не понимал, почему раз за разом что-то шло не так. Если бы он был более суеверным, он бы заподозрил, что в его гороскопе последние пару месяцев планеты не сходятся. А может, во всем виноваты пятна на солнце. Он чувствовал, как симбиота передергивает от разочарования. Он уже предвкушал наслаждение от поглощения части, если не всего тела Человека-Паука, но вот ему снова придется подождать.
«Терпение, – напомнил симботу Веном, – это того стоит. Когда все закончится, он никуда не денется».
В ответ его окатило волной раздражения – симбиот счел его доводы неубедительными.
Набрав скорость, Веном следовал за наемниками. Он поймал себя на мысли, что симбиот начал проявлять первые признаки пристрастия к крови еще во времена, когда его носил Человек-Паук. Было ли это обычной привычкой этих существ? Или же побочным эффектом размолвки с Питером Паркером? Эдди допускал, что симбиот мог слишком расстроиться от отказа человека, ради существования с которым его создали. Он действительно жаждал крови Человека-Паука, и если уж он не получил ее в процессе симбиоза, то мог хотя бы закусить ей. А раз заполучить на обед Человека-Паука не получается, сойдут и другие. Не то чтобы симбиот был в восторге от подобной замены, но это была временная мера, позволяющая продержаться до того дня, когда он получит желаемое. И когда-нибудь это случится…
«Но не сегодня, – тихо напомнил Веном своему партнеру, – сегодня у нас другие заботы». Его группа наемников – две пропеллерные лодки – около часа двигалась по каналу Майами на юго-восток. Веном, стараясь не отставать, двигался вдоль западного берега канала, периодически спрыгивая и перелетая на паутине там, где ему встречались хоть какие-то высокие места, и уходя подальше от канала, чтобы обойти стоящий на берегу дом или ферму. Он не хотел, чтобы его кто-то заметил – ни наемники, которых он преследовал, ни люди, живущие в городах и деревнях, мимо которых они проходили. В конце концов, невиновного так легко напугать, а он не желал причинять им вреда. Что касается виновных, то они и так скоро его увидят. И если все пойдет по плану, то Веном не оставит в живых никого, кроме одного-единственного посланника, чтобы еще раз передать предупреждение его хозяевам. Чтобы все ясно поняли, что случается с людьми, вовлеченными в столь мерзкое дело. «И я вернулся только для этого…» Не сводя взгляда с плывущих в лунном свете лодок, Веном ухмыльнулся.
Последние несколько дней он был очень занят, работая с различными источниками информации. Слишком многие в преступном мире Майами знали больше, чем было полезно для здоровья, слишком многие активно старались урвать свой кусок пирога. В Майами грязные деньги текли рекой, и в любое время дня и ночи можно было не сомневаться: где-то творится что-то незаконное. И если вы знаете, к кому обратиться, то можно быстро выяснить, где именно. Веном знал, у кого спрашивать. Что важнее, он знал, как нужно спрашивать. А еще ему помог один крайне неожиданный союзник: пресса.
Вести о его появлении в городе разнеслись очень быстро. В результате посетители почти любого нелегального бара, букмекерской конторы, игорного заведения и любого другого гнезда порока спешили оказать ему помощь. Ибо любой, кто не видел по телевизору репортаж с пляжа, который Веном посетил несколько ночей назад, уже хотя бы слышал об этом. Приукрашенные языками – а в данном случае одним длинным, цепким и слюнявым языком – слухи расползлись по улицам города, проникая в самые темные уголки, рассказывая о найденном на берегу. Стоило только Веному появиться в каком-то сомнительном месте – темном переулке или, в некоторых случаях, навороченной приемной или богато украшенном офисе, – их обитатели из штанов выпрыгивали, лишь бы поскорее выложить имеющуюся у них информацию. Некоторые выкладывали все так быстро, что могло показаться, будто они выдумывают историю на ходу, но Веном знал: они ни за что на это бы не осмелились.
Особенно плодотворным оказалось его расследование связей ОХИК. Веному до сих пор было трудно поверить в уровень безрассудства, с которым лица, замешанные в контрабанде токсичных отходов, относились к окружающей среде. Управляющие корпорацией люди, вне всяких сомнений, должны были понимать, что они надолго сядут в тюрьму, когда силы правопорядка поймают тех, о ком не позаботится Веном. Однако мерзкий бизнес не закрывался. Либо все участники полагали, будто кто-то защитит их от судебного преследования, либо собирались заработать так много, что двадцать или тридцать лет в тюрьме казались честной платой за это. И от этой мысли Веном пришел в ужас. А возможно, они просто всерьез рассчитывали выйти сухими из воды, что судебное преследование обойдет их стороной. Веном зарычал, чувствуя в воздухе вонь взятки, и симбиот зашевелился, реагируя на его гнев. «Сколько денег на подкуп федерального большого жюри? Или обход следствия? Или замятия дела в самом начале?» В наши дни неподкупность становится редкой чертой. Если позолотить достаточно рук, не останется никого, кто бы смог удержать чашу весов справедливости. В этом деле, без сомнения, пришлось позолотить тысячи рук, но, если этот миленький маленький бизнес приносил столько денег, сколько подозревал Веном, у ОХИК было достаточно средств.
Лодки прошли под арочными опорами пересекавшего канал моста автострады М-75. Веном выстрелил паутиной в одну из опор, взмыл в воздух, запулил еще одну струю в сторону стоявшей за мостом пары кипарисов, затем приземлился на поросший тростником берег и продолжил преследовать несущиеся по каналу плоскодонки.
«Что ж, – подумал Веном, – сегодня нам предстоит серьезная работа. Только одному будет позволено уйти с новостями. Остальных мы превратим в запоминающийся пример». Вспомнив свой опыт журналиста, Эдди с улыбкой добавил – «у прессы будет полевой день».
Лодки ускорялись, Веном тоже. Он не был уверен, какое расстояние преодолел с тех пор, как распрощался с Человеком-Пауком. Он вполне мог пройти двадцать или двадцать пять миль. Давненько он столько не бегал, но гнев придавал ему сил, а симбиот, чувствуя его решимость, сам горел желанием нагнать наемников и проделывал бо́льшую часть работы.
Веном был точно уверен, что знает, куда они направляются. Как и сказал Человек-Паук, канал Майами пролегал на юг, пересекаясь со множеством других, и в конечном итоге упирался в Майами-бич. Веном подумал, что наемники движутся к заливу Бискейн, по всей видимости, в надежде затеряться среди обычных плавающих в ночи лодок, и уже оттуда добраться до какого-нибудь уединенного пляжа к югу от Майами, избегая таким образом пристального полицейского внимания, которого удостоились теперь все ближайшие пляжи. Они могут зайти на юг так далеко и дойти до Перрина, Гулдс или даже Флорида-Сити. Неважно, он последует за ними куда угодно.
