Питер и Мэл попали в квартиру, причем очень красивую: высокие потолки, большие окна, прикрытые опущенными жалюзи, антикварная мебель, изящные лампы на столиках. В целом помещение выглядело несколько эклектично, но было очевидно, что владелец любил это место и заботился о нем. На одном из мягких диванов сидел человек в светлой рубашке и темных брюках и читал немецкую газету Die Welt.
Питер взглянул на него и понял, что еще ни разу не встречал кого-то, так сильно похожего на хорька. Отчасти виной тому была форма черепа, отчасти – крайне странной формы залысина, отчасти – рыжеватый оттенок волос. Дополняли впечатление маленькие, яркие, близко посаженные глазки и изящный тонкий рот. Питер был немного обескуражен, он ожидал увидеть кого-нибудь покрупнее. У него создалось впечатление, что он встретил человека, который жил исключительно расчетами, смекалкой, хитростью и схемами.
Заметив гостей, хозяин квартиры отложил газету и протянул ладонь для рукопожатия. Сперва Мелу.
– Дмитрий, – представился хорек, – Дмитрий Еленец. – У него был приятный тенор без какого-либо акцента.
Питер протянул руку.
– Питер Паркер.
– Добро пожаловать. Пожалуйста, присаживайтесь.
Питер огляделся.
– Прежде чем мы начнем, – произнес он, – я бы хотел уточнить основные правила. Мне можно снимать здесь?
– Здесь – можно. Есть всего одно «но» касательно ракурса: на фото должен быть только мой затылок.
«Только затылок? И как же я буду избегать лысины?» – подумал Питер, но такие вызовы и делали работу фотографа интересной, особенно когда приходилось иметь дело с тщеславными знаменитостями, озабоченными своим имиджем.
– Треть профиля со спины? – предложил Питер.
Дмитрий задумался.
– С какой стороны?
Питер обошел его сзади и пригляделся.
– Пожалуй, с правой.
– Очень хорошо. Ты умный молодой человек, продолжай в том же духе.
– А что насчет ваших людей? – Все охранники, сопровождавшие их с парковки, остались в комнате.
Дмитрий осмотрел своих людей и велел парочке уйти.
– Вы можете фотографировать всех, кто здесь остался.
Питер обрадовался. Если бы ему разрешили фотографировать только мебель и затылок Дмитрия, у него получилась бы довольно мрачная и ограниченная фотосессия, даже со скидкой на эго. А вот у телохранителей был довольно интересный типаж. Они напоминали персонажей из фильмов о Джеймсе Бонде, которых можно было встретить на базе главного злодея до появления героя: кучка мрачных людей, которые, казалось, готовы по первому требованию достать из-за пазухи стальные челюсти или летающие шляпы с острыми металлическими полями.
Питер начал осторожно перемещаться по помещению, фотографируя интерьер и стоящих в классической позе (ноги в стороны, руки на груди) телохранителей.
– Итак, – произнес Мел. – Вы пригласили меня на эту встречу. Я с радостью приехал. Я уже наслышан о вас.
Дмитрий рассмеялся.
– Да, я знаю. Рано или поздно мы должны были встретиться. Я предпочитаю сейчас.
– Мне любопытно, – продолжил Мел, – что послужило причиной. Если слухи верны, ваши дела идут хорошо.
– Более чем хорошо, – поправил Дмитрий. – Обычные дела, привычные для этой части мира. Игорный бизнес. – Он бросил быстрый взгляд на Питера. – Небольшая передача активов.
– Вы имеете в виду отмывание денег, – уточнил Мел.
Дмитрий закатил глаза.
– И кое-какие новые области. Сетевой бизнес…
– Вы хотели сказать электронное мошенничество, – снова перебил его Мел.
Дмитрий снова рассмеялся.
– Вечно вас интересует семантика. В общем, бизнес идет хорошо. Но ты же всегда хочешь большего и, соответственно, ищешь новые пути для расширения своего бизнеса, не так ли?
– Справедливо, – согласился Мел, – но у меня возникло ощущение, что в этом замешаны люди, которые заставляют вас нервничать.
Дмитрий на мгновение замолчал и наградил собеседника долгим, холодным, задумчивым взглядом.
– И тут, – произнес он наконец, – вы правы. – Он немного подался вперед, сцепив руки перед собой, и Питер смог сделать один из тех «снимков затылка», которые довольно точно отражали личность человека: его энергию и напряжение.
– Не все в моем бизнесе столь осторожны, как я, – произнес Дмитрий, – когда крутишься в этом достаточно долго, начинаешь понимать, что любой бизнес, мой или нет, является возобновляемым ресурсом. Понимаете, о чем я? Ты должен относиться к нему с уважением, не растягивать слишком сильно, не выжимать слишком много. Толкнешь слишком далеко, и он умрет. Но если не будешь его развивать, впадет в стагнацию. Всегда важно соблюсти правильный баланс.
Но прямо сейчас, – продолжил Дмитрий, – в деле появились люди, которые готовы только толкать. И иногда их методы несколько… – Дмитрий покачал головой. – Им нет дела до соблюдения баланса. Они не смотрят в будущее, им плевать, что будет послезавтра.
– Вы знаете, кто это?
– А, – произнес Дмитрий, – что ж. Вы должны четко усвоить: я вовсе не собираюсь завязывать со своим бизнесом и переключаться на легальный заработок. – Он снисходительно махнул рукой. – Если бы я занимался в этом городе честным трудом, мне пришлось бы вкалывать в десять раз упорнее, чтобы заработать треть, даже четверть того, что я зарабатываю сейчас. Мне нужна стабильность. – Он подался вперед и хлопнул рукой по кофейному столику. – Я хочу, чтобы все оставалось как есть. В детстве я жил в колхозе, и там мир сам показывал твои действия. Будете доить корову слишком часто и много – у нее разболится вымя, молоко иссякнет. Будете упорствовать, и она умрет, или кто-то заберет ее у вас. Мне не нужны дохлые или исчезнувшие коровы. Я хочу, чтобы она еще долго давала молоко. Но есть люди, которые делают это невозможным. Так что… – Он широко раскинул руки в театральном жесте. – Я пришел к вам. Я пришел к прессе. В этой стране свобода слова превыше всего, и все прислушиваются к тому, что говорят СМИ. Я хочу, чтобы люди знали. Поэтому я позвонил вам, чтобы рассказать о людях, которые хотят убить мою корову.
– Если я правильно понимаю ваши сельскохозяйственные метафоры, – произнес Мел, – вы хотите сказать, что к вашей организации присоединяются люди, которые настаивают на слишком крупных мошенничествах или на отмывании слишком больших сумм денег, которые сложно скрыть. Они настаивают на операциях, которые, скорее всего, привлекут к вам внимание по-настоящему крупных игроков: ФБР или ЦРУ…
– О, ЦРУ и так здесь. Мы знаем их, они знают нас, – отмахнулся Дмитрий. – Питер на мгновение задумался, что значат его слова. – Эти люди просто беспечны, они испортят делянку для всех нас. Они жадные, они даже хуже, чем жадные, хотя я не уверен, может ли быть нечто хуже этого. Но кое в чем я уверен: в некоторых из этих организаций творятся вещи, которые я не могу понять.
