Человек-Паук повернулся спиной к окружающему миру и снова принялся изучать камеру. По всему выходило, она была рассчитана на очень продолжительное пребывание гостей. «Очаровательно», – подумал Человек-Паук и подошел к своему лежащему без чувств сокамернику. Веном распластался на полу. Звуковая волна сказалась на нем куда сильнее: симбиот обвился вокруг Эдди рваными лохмотьями.
Паучок не очень вдохновляла идея приближаться к Веному, но он не видел никакого смысла в позволении проницательному, пусть и враждебно настроенному, мозгу прохлаждаться без дела, когда он мог пригодиться в поиске способов выбраться отсюда. Человек-Паук склонился над Веномом и потряс его за плечо.
– Веном. Давай, просыпайся, большой малыш.
Нет ответа.
– Полагаю, он проваляется в отключке еще какое-то время, – произнес знакомый, хриплый, сочащийся злорадством голос за его спиной. – Ты зря тратишь время. С другой стороны, отныне времени у тебя предостаточно.
Супергерой медленно обернулся. С другой стороны силового поля стоял Доктор Осьминог. На глазах эти чертовы солнечные очки, на губах улыбка. Он махнул рукой в сторону поля.
– Разве ты не хочешь испытать его?
– Ни капельки, – признался Человек-Паук, – поскольку оно, скорее всего, убьет меня. Или заставит пожалеть о том, что я не умер. У меня есть неприятное ощущение, что наша с Веномом смерть не входит в распорядок дня.
– О нет, ни в коем случае. Вы двое – мое постыдное удовольствие, – ответил Док. – Точнее, ты – мое постыдное удовольствие, Веном скорее неожиданный дивиденд. Но в течение следующей пары месяцев я намереваюсь провести уйму времени, наслаждаясь твоей реакцией на происходящее. Беспомощность – самая восхитительная эмоция, которая влечет за собой все остальные: гнев, горечь, смирение. Однако я сомневаюсь, что ты быстро до них доберешься.
– Я прямо сейчас уйду на пенсию, – пообещал Человек-Паук, – если выпустишь меня отсюда и дашь возможность хорошенько тебя отмутузить.
– Абсолютно исключено. – Док сложил руки за спиной и натянуто улыбнулся. Щупальца извивались за его спиной, словно змеи, танцующие под дудку заклинателя. – Я планирую наслаждаться твоими попытками разозлить меня. Как же там говорится… «до тех пор, пока не совершу ошибку». Я уже довольно давно учусь не совершать ошибок.
– В чем-то ты точно практиковался, признаю, – произнес супергерой, скрестив ноги (тихонько зашипев от боли) и устроившись поудобнее. – В основном в мире больших финансов. Никогда не думал, что ты станешь банкиром.
– Ты вообще никогда не думал, – поправил его Осьминог, – и в этом твоя главная проблема. Ты сначала реагируешь на ситуацию, а потом пытаешься продумать наиболее подходящий план действий. Знал бы ты, как сильно меня раздражало, когда твое жалкое, поверхностное мышление порой позволяло тебе расстроить мои планы. Я слишком долго терпел твои выходки, но теперь с этим покончено. В свободное время я собираюсь продемонстрировать тебе, на что способно настоящее мышление, и поверь, у тебя будет уйма свободного времени, чтобы это оценить.
– Это та самая часть, где ты злорадствуешь надо мной?
На лице Осьминога красовалась улыбка чистого наслаждения.
– Годами, – произнес он, – но в качестве учебного упражнения я готов дать тебе шанс рассказать, что вообще происходит.
– Ты собираешься уничтожить мир? – уточнил Человек-Паук.
Октавиус фыркнул.
– Какая глупость. Когда горит дом, ты не подливаешь в пожар бензин. Ты его тушишь.
– О! – воскликнул Человек-Паук. – Террористы и фанатики по всему миру пытаются заполучить в свои лапы ядерные боеприпасы. Ты обогащаешь ядерные материалы и поставляешь их по всему свету и здесь, и в Европе, и продаешь любому, кто тебе заплатит, – это так ты тушишь огонь? Довольно интересное определение «спасения мира», такого я прежде не слышал.
– Я спасаю мир, – спокойно возразил Доктор Осьминог, – от безответственного населения, которое его уничтожает. Когда я закончу, это самое население значительно сократится. Но что важнее всего, я собираю всё более полезные технологии и собираюсь передать их в руки тех, кто правильно ими распорядится.
– Другими словами, в твои руки.
– Проницательный мальчик.
– О, а ты знаешь умные слова, док.
– И знаю, как с ними обращаться, насекомое, – на мгновение во взгляде Осьминога промелькнула чистая ненависть. – За последние двадцать лет мир кардинально преобразился с точки зрения научного прогресса. Машины, о которых еще десять лет назад никто не слышал, теперь имеют бытовое применение в каждом доме… и используются в дурных целях так же часто, как и по назначению. Пришло время одному человеку распоряжаться всеми технологиями.
– Отличная цель, – оценил Человек-Паук, – вопрос в том, позволят ли тебе это остальные люди?
– Их останется не так много, чтобы оспаривать мои решения, – пояснил Осьминог, – и уже довольно скоро.
Паучка обдало ледяным холодом.
– Ты погляди, что произошло в мире за последние двадцать лет, – продолжил Октавиус. – Эра сверхдержав должна была подойти к концу вместе с развалом Советского Союза. Мир должен был совершить потрясающий прыжок вперед в вопросах науки, медицины и распоряжения ресурсами планеты. Но все эти мелкие страны и народы по-прежнему ссорятся и убивают друг друга из-за войн, которые были проиграны пятьсот лет назад. Все эти технологии были созданы ради рая на Земле, но все страны впустую расходуют их потенциал. И будут продолжать в том же духе. Пришло время, чтобы один человек распоряжался всей мировой экономикой, чтобы он один распоряжался ей с максимальной пользой. Один человек – величайший ученый из когда-либо живших.
Паучок слегка повернул голову и покосился на Венома – вдруг он уже достаточно очухался и слушает все это? «Едва ли, он бы уже взбесился».
– Нужен только один человек, у которого есть видение будущего мира, – продолжал Осьминог, – и мир изменится. Он уже меняется. Менее чем через сто дней наша планета уже не будет прежним местом.
«Сто дней», – Паучок вспомнил, что такой же срок упоминал по телефону Гал.
– Все это отмывание денег… В чью экономику ты влез? – беспечным тоном поинтересовался он.
– Во все, – радостно заявил Док, – зачем оставлять кого-то в стороне? Существует так много способов пустить экономику под откос. Дестабилизировать местную валюту путем спекуляций на местных рынках, истощить денежный резерв.
– Фальшивомонетничество, – произнес Паучок, внезапно вспомнив о маленьком бочонке с чернилами, который Веном обнаружил посреди других контрабандных товаров на флоридском побережье: меняющие цвет чернила, используемые в новых банкнотах Евросоюза. Чернила невозможно было подделать, поэтому теперь они превратились в самый дорогой и желанный товар на Западе.
– Да, действительно. В течение месяца евро ждет самое сокрушительное падение, как только выяснится, какое количество валюты не обеспечено никакими банковскими резервами государств-участников. То же самое ждет доллар и йену. Рубль и так ничего не стоит, так что он в считанные минуты рухнет. Все мировые валюты ждет свободное падение.
