Некоторое время мой собеседник молчит – это не предвещает ничего хорошего. Наконец, Эли говорит:
– Скажи, что это шутка, Каллипсо. – Это даже не голос, а скорее, рычание.
– Я не шучу, – мягко возражаю я.
Снова рычание, на сей раз настоящее, волчье.
– Этот человек – разыскиваемый преступник.
Как будто я не в курсе этой маленькой подробности.
– Это произошло очень давно. – Я пытаюсь оправдаться перед Эли, сама не зная, зачем.
– И почему ты рассказываешь мне об этом именно сейчас? – Из-за звериного рычания почти невозможно разобрать слова.
Я делаю глубокий вдох и говорю:
– Потому что он приходил ко мне вчера вечером.
– Он… приходил к тебе? Вчера вечером? Куда приходил? – возмущенно рычит оборотень.
Я закрываю глаза. Все пошло совершенно не так, как надо, и я знаю, что дальше будет только хуже.
– Ко мне домой.
– Расскажи, что произошло. – Слушая голос Эли, я сомневаюсь, что он выдержит этот телефонный разговор еще хотя бы несколько минут.
Я пристально разглядываю облупившийся лак на ногтях.
«Просто скажи это, и все».
Кроме меня и Деса, о моих долгах знает только Темпер.
– Я заключила с ним триста двадцать две сделки. За одну услугу я уже расплатилась. За остальные мне придется расплачиваться начиная с сегодняшнего вечера.
– Триста двадцать две сделки? – ошарашенно повторяет Эли. – Калли, но Торговец никогда так не…
– Никогда так не делает? Ошибаешься, и вот результат, – перебиваю я.
Очередная зловещая пауза. Должно быть, Эли размышляет о том, что заставило Торговца отступить от своих правил. И я догадываюсь, в какой момент он приходит к своим собственным выводам.
Я убираю телефон подальше от уха, чтобы рычание Эли не оглушило меня, и слышу, как что-то разбивается вдребезги.
– Чем ты думала, когда заключала сделки с Королем Ночи?
С Королем Ночи. Для Деса улаживание чужих проблем – всего лишь побочный заработок. Я не отвечаю. Я не могу ничего объяснить, не открывая других секретов, еще более опасных.
– И о чем же он попросил тебя? – различаю я сквозь волчий рык.
Мне становится по-настоящему страшно. Моя жизнь за одну ночь перевернулась с ног на голову. Я прекрасно знаю, кто такой Торговец, и знаю, что чего бы он ни потребовал в качестве расплаты, это наверняка будет связано с нарушением закона.
Эли ни за что не потерпит подобного.
Я должна сказать, должна.
– Эли, я не могу больше с тобой встречаться, – шепчу я. Эта фраза маячила где-то у меня в подсознании с самого начала наших отношений. Просто до сегодняшнего дня у меня было множество причин не произносить ее вслух, и я упорно отказывалась слушать свой внутренний голос.
И вот теперь, когда роковые слова, наконец, произнесены, волна облегчения захлестывает меня. Это неправильная реакция. Расставание с бойфрендом – печальное событие; я должна сейчас грустить, а не чувствовать… освобождение. Но я чувствую именно неимоверное облегчение от вновь обретенной свободы. Все это время я играла с несчастным, отчаянно пытаясь заглушить боль в израненном, страдающем сердце в объятиях того, кто не был мне предназначен.
– Калли, ты же это не серьезно? – На сей раз волк не рычит, он воет.
Я закрываю глаза. Нетрудно понять чувства Эли; его вой полон боли и сердечной тоски.
Так будет лучше для нас обоих.
– Эли, – продолжаю я, – я не знаю, о чем хочет попросить меня Торговец, и я должна ему за триста оказанных услуг. – Мой голос прерывается.
Я бросаю Эли. Ради чего? Ради кого? Ради воспоминаний и обломков прошлого. Ради мужчины, который семь лет назад разбил мне сердце, который собирается командовать мной, отдавать приказы. И все это время мне придется напоминать себе о том, что в происходящем виновата только я, и никто иной.
Тогда, в юности, я считала его своим спасителем; отчаянно желая удержать его рядом с собой, я, как дурочка, заключала с ним бесконечные сделки, одну за другой. И с каждым днем влюблялась все сильнее.
Ради любви я продала Торговцу свою жизнь и свободу, а взамен не получила ничего, кроме зыбких иллюзий и несбывшихся надежд.
– Калли, я не хочу бросать тебя только потому, что…
– Он поцеловал меня, – перебиваю я. – Вчера вечером Торговец поцеловал меня. Так я расплатилась с первым долгом.
Я собираюсь по возможности щадить чувства Эли, потому что он хороший человек, но кроме того, мне необходимо, чтобы в дальнейшем он держался от меня подальше. Я понимаю, что вожак стаи хочет защитить меня – спасти меня. А если он будет считать, что я тоже этого хочу, он начнет охоту на Деса и отыщет его на краю земли; эта охота закончится только после смерти одного из них.
Но я не могу допустить войны между ними. Ведь, в конце концов, в сложившейся ситуации виновата только я, эти долги – мое бремя, и нести его мне.
Я из последних сил заставляю себя продолжить разговор.
– Я не знаю, чего он захочет от меня сегодня ночью, но, чем бы это ни было, я обязана буду выполнить его просьбу. Мне очень жаль, – с трудом заканчиваю я. – Я не хотела.
Я слышу в трубке тоскливый волчий вой. Эли до сих пор не ответил мне ни слова, и у меня складывается впечатление, что он просто не может говорить.
Я сжимаю пальцами переносицу. Настало время перейти к самой неприятной части разговора.
– Эли, – неуверенно говорю я, – если он заставит меня совершить что-нибудь незаконное, причинить кому-то вред, тебе, возможно, придется… – Я замолкаю и яростно тру лоб.
Частью работы Эли как «охотника за головами» сверхъестественного мира является выслеживание и уничтожение паранормальных преступников. Возможно, скоро я стану одним из его «объектов».
– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться насчет причинения вреда невинным жертвам, – грозно рычит Эли. – У этого подонка кое-что другое на уме.
Глава 4
Октябрь, восемь лет назад
– Опять ты! Ничего себе! – восклицает Торговец, материализовавшись в моей крошечной комнатке.
Я вздрагиваю и невольно делаю несколько шагов назад. Я вызываю Торговца уже не в первый раз, и мне следовало быть готовой к его неожиданному появлению, но, видимо, быстро привыкнуть к такому невозможно.
Мгновение спустя я обретаю дар речи.
– Твоя магия теряет силу. – Вообще-то, я собиралась бросить ему в лицо обвинение, но вместо обвинения выходит жалкая мольба.
Торговец пренебрежительно осматривает мою убогую спальню.
