«Ну, нет».
«Это вы так говорите. Но действительно ли вы так думаете? Ведь, согласно вашим взглядам, ваша мать совершенно неправа. А вы настаиваете на том, что нельзя, чтобы она была неправа. Однако она тратит деньги и, судя по всему, собирается это делать и дальше. На самом деле вы просто требуете, чтобы она поступала по-вашему, а не по-своему. И более того, вы требуете, чтобы она хотела того же, что и вы. Вы лишаете ее нормального права поступать как угодно, в соответствии с ее желаниями, какими бы неправильными они ни были – с вашей точки зрения или с чьей угодно еще».
«Но должен ли человек вести себя неправильно, когда он мог бы вести себя по-другому?»
«Риторический вопрос. Если бы людям было легко вести себя правильно, возможно, они бы так и делали. Но они так не делают. И это значит, что люди либо и хотели бы, но не могут, либо они даже не хотят быть правыми».
«Даже не знаю, что сказать».
«Поразмышляйте, и вы поймете, о чем я говорю. Вы увидите, что просто не смотрели на проблему с такого ракурса. Предположим, например, что вы сами поступаете, как ваша мать: делаете что-то неправильное. Скажем, беспечно и бездумно тратите деньги».
«Я определенно была бы неправа. Как она сейчас».
«Хорошо. Но я говорю о вашем праве на ошибку. Представьте, что мама приходит к вам и говорит, чтобы вы перестали транжирить. Вы принимаете ее мнение к сведению, но все равно решаете продолжить тратить деньги направо и налево. Разве у вас бы не было этого права – делать то, что хотите вы, а не она?»
«Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. У меня есть неотъемлемое право делать, что я хочу».
«Вот именно. Не забывайте, мы практически никогда не думаем, что ошибаемся, в тот момент, когда делаем ошибку. Позже мы это понимаем. Как еще мы смогли бы чему-то научиться, если не через свои ошибки и понимание того, что были неправы?»
«Видимо, так и есть. И что, нет никакого другого способа: надо ошибаться, чтобы научиться?»
«Не совсем, конечно. Мы могли бы прислушиваться к другим, когда нам говорят, что мы что-то делаем не так. Но чаще мы совершаем поступки и потом смотрим, что получилось».
«Но это так неразумно, что нам приходится ошибаться, прежде чем что-то понять!»
«Таковы люди. Мы тратим много времени на совершение и осознание ошибок. Если бы мы были святыми, то вели бы себя по-другому, наверное. Но мы грешны и несовершенны. И вообще-то у человеческой склонности к ошибкам есть свои положительные стороны».
«Какие же?»
«Ну, во-первых, ошибаясь, мы приобретаем опыт, иногда очень ценный опыт. Если бы мы были более осторожными, мы бы вовсе его не получили. Если бы люди никогда не ошибались, то при чтении мемуаров, например, можно было бы умереть со скуки!»
«Ну, удовольствием от чтения мемуаров можно пожертвовать, чтобы мир стал лучше».
«Может, и так. Представьте: людей можно заставить не делать ошибок, то есть диктовать им, как жить, и наказывать, если они не согласны. Вы бы сами хотели жить в таком мире? А ведь вы этого и добиваетесь в отношении мамы. Хотите насильно заставить человека не совершать ошибку. Скажите, а вам самой бы понравилось, если бы кто-то диктовал вам, на какой работе работать, за кого выходить замуж или, опять-таки, на что потратить ваши деньги?»
«Думаю, что совсем не понравилось бы».
«И я так думаю. Но ведь это именно то, что вы предлагаете».
«Вы хотите сказать, что позволять людям делать серьезные ошибки и поступать по своему разумению – это цена, которую мы платим за демократию?»
«А разве нет?»
«Хмм. Не думала об этом».
«Как я уже говорил: а вы подумайте. Кроме того, в вашей проблеме с мамой есть еще один аспект».
«Какой же?»
«Вам как будто бы кажется, что мама вредит себе, а вы вынуждены наблюдать, как она творит глупости. Но на самом деле вы воспринимаете ее нежелание следовать вашему перфекционизму как очередной способ вас отвергнуть».
«Вы думаете, я просто хочу, чтобы она любила меня так же, как братьев и сестер? И что пользуюсь ситуацией с целью завоевать ее любовь?»
«Вполне возможно. Вам кажется, что ваша семья далеко не совершенна, особенно после того, как умер отец (с которым у вас были теплые отношения). Прикрываясь тем, что вы хотите помочь матери правильно распорядиться деньгами, вы пытаетесь восстановить баланс сил. Вам хочется не только заслужить ее благосклонность, но и ослабить связи между ней и остальными членами семьи. Таким образом вы стремитесь создать “идеальную” ситуацию. А когда у вас не получается достичь этого “идеала” и получить больше любви со стороны матери, вы отказываетесь принять реальность как есть и начинаете возмущаться по поводу каких-то неправильных поступков мамы».
«Но разве не естественно, что я хочу сблизиться с мамой и получить любовь, которой была лишена все эти годы?»
«Да, это естественно. Однако вы используете странные средства для достижения своих целей. Если принять тот факт, что к вашим братьям и сестрам мама относится лучше, можно подумать, как изменить ситуацию. Например, вы могли бы постараться быть деликатнее с ней. Вот это было бы разумно. Но вместо этого вы притворяетесь, что мамины предпочтения не в вашу пользу вас нисколько не волнуют, и придираетесь к ней совсем по другому поводу Отношения мамы к вам это, конечно, не изменит. Во всяком случае, не в лучшую сторону».
«Надоедая ей по поводу денег, я только раздуваю конфликт, даю ей основания любить других детей больше? Это вы имеете в виду?»
«Именно. Вы отказываетесь посмотреть в лицо суровой правде, не хотите принять сложившееся положение дел в вашей семье. И говорите себе: “Она несправедлива! Она не должна так себя вести!” И затем действуете в такой манере, которая с наибольшей вероятностью оттолкнет вашу мать и даст ей повод еще больше сблизиться с другими членами семьи, а не с вами. Если бы вы сейчас сумели принять маму вместе с ее неправильным поведением, то тогда смогли бы что-то сделать, чтобы повлиять на него».
«Доктор, вы определенно дали мне много пищи для размышления сегодня. Обдумаю все это хорошенько, надо посмотреть, действительно ли я делаю все те вещи, о которых вы говорите».
«Уж подумайте как следует, да. Посмотрите, как мои предположения соотносятся с действительностью».
Лора проанализировала наш разговор и пришла к выводу, что сама себя расстраивала и накручивала по поводу маминых трат. Хотя, конечно, она все равно считает их неразумными. В течение следующих шести месяцев ее отношения с матерью значительно улучшились. Мама Лоры стала осмотрительнее в денежных вопросах – вполне возможно, именно из-за сближения с дочерью, к которой она раньше не хотела прислушиваться. Лора занялась собственной жизнью в полную силу, ее отношения с женихом стали лучше. Раньше она и им была недовольна и не могла спокойно воспринимать некоторые его недостатки.
