– Ладно. Я согласен. И на гастроли поехать. И правильно складывать губы, – рассмеялся он.
Вилька новости обрадовался:
– Это как раз то, о чем ты мечтал! Да и… перестанешь таскаться со шпаной по барам.
Валера хотел огрызнуться, но сдержался. Знал, что в отличие от многих, Вилька переживает за него искренне.
Прогнозы Вильки сбылись частично. Гастроли оказались и правда тем, что хотелось. Концерты шли один за другим. Репертуар Валере разрешали подбирать самому. Он пел то, что давно мечтал спеть, много экспериментировал. Валентина Федоровна относилась к нему, как к сыну. Возможно, потому что своих детей не случилось. Валера не мог не проникнуться ответной симпатией и быстро смягчился в вопросах обучения. Позволял супругам и заниматься с ним, и давать советы, и даже ругать.
– Валера, это взрослые обязательства. Ты член коллектива, ты не можешь приходить на концерты выпившим! – отчитывал Валерий Иванович. – Ты подводишь нас всех! Если заметят, гастроли сорвутся. Неужели не ясно?
Все чаще случалось, что после концерта Валера шел в ближайший бар. Там узнавали, подсаживались, покупали выпивку, просили спеть. Он нравился девушкам: их глаза загорались при слове артист. Валера сам не замечал, как вечер после концерта превращался в разгул. Однажды попытался объяснить это и Муратову, но художественный руководитель бескомпромиссно отрезал:
– Так не ходи в бар. Если пришел, не пей. Наливают – откажись. Ты же мужчина?
Показалось, что берет на слабо. И еще… болезненно отозвалось это: «мужчина – не мужчина». Так часто говорил папа. Чтобы заглушить стыд, Валера разозлился:
– Вы мне отец, что ли? Чтоб воспитывать? Мне и расслабиться после концерта нельзя?
Муратов вызов не принял, ответил спокойно:
– Был бы твоим отцом, сказал бы нельзя. А как художественный руководитель, приказываю: после концерта делай, что хочешь, но на него приходить пьяным не смей!
– Ладно… – буркнул Валера.
Выдержки хватило на неделю. Филармония вернулась с гастролями в Кострому, затем концертировали в близлежащих городах. Когда выступали в Ярославле, после первого же концерта подошла Марина. Рыжеволосая девушка, встретившаяся впервые на Всемирном фестивале молодежи, еще больше расцвела. Фигура округлилась, жесты приобрели мягкость и плавность, а голос стал глубже и бархатнее.
– Мила писала, ты можешь приехать к нам с гастролями.
– Вот и приехал, – заулыбался Валера, – но почту не обогнал.
– Погуляем? – пригласила она.
Валера сам не понял, с чего вдруг посреди прогулки над обрывистой Волгой полез целоваться, а когда Марина оттолкнула, выпалил:
– Да я тебя, может, замуж зову!
На тот момент хотел оправдаться, но скоро и сам поверил. А почему нет? Где-то в глубине души точила мысль, что, несмотря на множество поклонниц, он одинок. Девчонки бегали за ним, потому что артист, сам по себе он был не нужен. А Марина казалась другой. Ведь заглядывалась на него и раньше? До того, как услышала.
При ней решил не пить. Так прошло несколько дней. Однако напряжение росло, он становился раздражительным на репетициях. На свиданиях больше молчал, приводя Марину в недоумение своим поведением.
– Валера, что с тобой?
– Ничего, Мариночка, ничего. Устал просто.
– И то правда, один за одним у вас концерты идут, – соглашалась та.
– Да разве ж это концерты? Пою всего-то несколько песен в программе. Смех, да и только.
На следующий день сам не заметил, как оказался в баре. Доказал же себе, что может не пить. Вон как запросто продержался несколько дней. Да и какой смысл в этом держании. Решил выпить «всего одну рюмочку». Потом еще одну… Когда Валерий Иванович попытался не пустить на сцену, оттолкнул. Подумаешь, выпил. Петь это не мешает.
Марина пришла на вечернее представление нарядная и сияющая, но, увидев подвыпившего Валеру, не дождалась окончания, а встала и пошла по проходу к двери. От разочарования он не выдержал, прекратил петь и выкрикнул вслед:
– Ну и иди! Иди! У меня таких в каждом городе!..
После Валера заперся в номере. В дверь стучали, требовали открыть, а он лежал лицом вниз и молчал. Приподнялся, лишь услыхав голос Валентины Федоровны. Ей не открыть не посмел. Макарова молча накрыла на стол. Валере всучила банку:
– Иди воды набери, чайку попьем.
Дождавшись, пока закипит, выключила кипятильник и заварила чай.
– Валерочка, бери бутербродики… Что пустой чай пьешь.
Валеру такая забота смущала. Хотелось, чтобы отчитали, дали возможность разозлиться, хлопнуть дверью и уехать. Не выдержав, начал сам:
– Ну, давайте уже. Говорите, что я алкаш горький, молодость гублю.
Валентина Федоровна грустно потрепала по волосам.
– Ты талантливый, Валерочка. Как хорошо поешь! И умный.
Валера хмыкнул:
– А умный с чего?
– С того, что сам все понимаешь. Нельзя тебе выпивать.
Она встала и пошла к выходу, обернулась лишь у самой двери:
– Валерочка, знай, мы тебя ждем. Как бросишь, возвращайся. Понял?
Вечером Валера узнал, что уволен. Признавать справедливость увольнения не хотелось. Подумаешь, чуть погулять решил перед армией. Три года жизни без веселья, выпивки и девчонок! А если на флот попадает, так и четыре! И, вернувшись в Одессу, продолжил кутить.
Как-то проснулся от сильной тошноты. Рвало так, что отец сам налил «подлечиться». Это не помогло, Валеру снова вырвало. Поднялась температура, заболела спина, рвота не прекратилась, и к обеду его увезли на Скорой. Оказалось, повредил почки. Доктор, поставивший диагноз, неловко подбодрил:
– Зато в армию не идти. С пиелонефритом не возьмут.
Почти все друзья ушли по призыву, Валера остался один.
Он не унывал. Посчитав себя опытным гастролером, решил работать в морских круизах на теплоходах Одессы. Начинались они в конце весны, а заканчивались в начале осени. Для развлечения пассажиров нанимались музыканты, певцы, сатирики и просто коллективы самодеятельных кружков. И уж кого-кого, а Валерия Ободзинского примут с распростертыми объятьями, думалось ему.
Действительность оказалась иной. Большинство маршрутов комплектовалось постоянными коллективами. Свободные вакансии если и подворачивались, то уходили знакомым. Талантливого парня с улицы никто не ждал. Пришлось пойти на поклон в Одесскую филармонию, где намекнули, что есть место художественного руководителя на «Адмирале Нахимове».
Капитан «Нахимова» Николай Антонович Соболев подписал бумаги сразу, особо Валеру не расспрашивая. Капитана волновала модернизация вентиляции на судне: жестянщики монтировали каналы и рукава в коридорах и каютах, судовые электромеханики устанавливали вентиляторы. Как новичок будет развлекать пассажиров – дело десятое по сравнению с большой осадкой судна в мелководных портах.
