– Обокрал кого, Эдик? – хлопнул друга по плечу Валера.
– Где взял, там уже нет, – подмигнул Гном. – Главное, что сочные, хрустящие, вкусные! Знаешь же… плохого не принесу!
Валера налил себе стакан сока и поднялся из-за стола:
– Рад, что вы все откликнулись на наше приглашение! Хочу еще раз познакомить вас… – начал Валера, но кто-то из гостей, решив, что присутствует на свадьбе, перебил:
– Хватит болтать! За начало семейной жизни!
Неля тут же растеряно посмотрела на него. И Валера поднял стакан с соком выше:
– Хочу еще раз познакомить вас с моей женой!
Точно! Именно с женой! Подумаешь… ЗАГС, паспорт. Будет все. Неля – жена, и точка! Валера, будто поверив, что впрямь устроил свадьбу, начал угощать водкой и яблоками всех, кто проходил мимо. Несколько раз посылал приятелей за выпивкой. Хотя сам не пил, но привычка широко и щедро угощать, осталась.
Утром, когда нужно было отправляться в дорогу, понял, что прогулял все до копейки. Не на что оказалось купить даже хлеба в поезд. Так и вошли в вагон: он, она и Гномовские яблоки.
«Хорошенькое начало семейной жизни», – усмехнулся Валера.
Глава XV. Будни
1964–1965
Сентябрьский ветер принес на перрон сладко-горький, слегка дымный привкус переспелой листвы. Золотая царица уже прошлась по Одессе, рассыпавшись желтыми и красными листьями.
Валера с Нелей расположились в купе. Сперва они стойко делали вид, что есть совершенно не хочется, но уже после обеда ожесточенно набросились на яблоки.
– Да… умеет Гном достать, что надо. Даже яблоки высший класс, – нарочито бодро восхищался Валера, с опаской поглядывая на Нелю. Он все ждал, что та спросит про еду или деньги.
– Вкусные, – поддержала девушка, – говорят, если целый день есть одни яблоки, цвет лица улучшается.
Валеру не обманула неумелая попытка сделать вид, что есть-то ей и не хочется, но на душе стало тепло. Неля, как могла, пыталась сохранить ему лицо. Настоящая декабристка! Стойкая и преданная. Верит, что вместе справятся. Он приобнял ее и поцеловал в макушку. Продержалась эта уверенность до следующего утра.
– Валеша, – Неля робко потянула его за рукав, – а сколько нам ехать?
– Еще трое с половиной суток, – вздохнул и отвернулся. Не хотелось видеть в любимых глазах беспокойство. Раздосадованный, вышел в коридор, сквозь зубы костеря себя:
– Мужик одним словом! Кормилец! Даже не могу завтраком жену накормить! Наобещал золотые горы: Москва, концерты, шубы.
Чуть дальше по коридору приоткрылась дверь купе, и с пачкой сигарет в тамбур направился коренастый дядька в майке и накинутом на плечи пиджаке. Из купе потянуло курицей и чем-то копченым. Голова от голода чуть закружилась, и Валера судорожно сглотнул. Идея промелькнула молнией. Он рванул к себе, выгреб оставшиеся гномовские яблоки и метнулся к соседям.
Для приличия стукнул в стенку и тут же вошел:
– Добрый день! Позволите?
Бритый мужчина под сорок, отложил газету. Два парня, лет на пятнадцать моложе, выкладывающие на стол еду, с любопытством подняли головы.
– Добрый!.. – отозвался мужчина без улыбки. Собственный поступок показался Валере нелепым, но он не отступал.
– У меня тут такие шикарные яблоки… Высший сорт, – начал Валера, но под пристальным и ироничным взглядом мужчины смешался.
– На опохмел, что ли? – едко спросил бритый.
Накатила злость. Захотелось огрызнуться, наорать и гордо уйти. Остановила мысль, что в купе ждет голодная Неля.
– Я нормальный. И не пью! – почему-то достал из внутреннего кармана пиджака трудовую книжку. – Артист.
Парни с любопытством стали рассматривать трудовую.
– Правда, артист! Во дает!
– Так куда деньги дел, артист? – не купился на книжку бритый.
– А я денег просил разве? – чуть вскинулся Валера. Хотелось соврать, что деньги украли на вокзале, что в купе дети голодные мал мала меньше, но заставил ответить честно: – Взял жену с собой в первый раз, а деньги растратил по дурости. До Иркутска почти четверо суток.
Сказано это было с такой тоской и искренностью, что парни тут же отрезали половину курицы и также по-братски разделили копченый сыр, бутерброды и вареные яйца. Бритый встал, поднял сиденье и одну за другой достал несколько банок консервов, промасленный бумажный пакет и кулек с карамельками.
– Жена сладкое любит?
– Любит, – растерянно пробормотал Валера.
Бритый снова пошуршал в багаже и достал второй пакет с карамелью.
– Побалуй.
Валере стало стыдно и хорошо. Хорошо, когда представил, как отдаст эти карамельки Неле, и стыдно от того, что побирается. Мужик понял смущение:
– Это не за так! Равноценный обмен! Давай сюда яблоки…
Парни закивали с улыбками. А бритый сразу откусил от одного и закатил глаза, нарочито растягивая слова:
– И впрямь… вкусные-е!
– Спасибо, мужики. Выручили, – растрогался Валера и поспешил к себе.
Глаза Нели округлились:
– Валера…, откуда?
В этом удивлении сквозили такое восхищение и восторг, что он не смог рассказать историю правдиво. Приукрашивая здесь и там, сочинял на ходу новые подвиги Геракла. Сперва Неля просто слушала, широко распахнув глаза, а потом загорелась повторить:
– А что? Я тоже смогу!
И выскочила в коридор. Валера лишь недоуменно посмотрел вслед и стал выкладывать добытое на стол. Через какое-то время Неля вернулась с двумя стаканами чая, накрахмаленной скатеркой и брусочками прессованного сахара в бумажной расфасовке.
– Я повторила твою историю проводнице! – с гордостью сообщила она. – Проводница обещала два раза в день приносить нам чай!
Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Валера с удивлением понял, что давно не радовался таким простым вещам. Погруженный в мечты о будущей славе, он лишь досадовал на окружающую убогость. Не те гостиницы, не те песни, не те сцены, и вообще не та жизнь, которой он заслуживает. Сейчас же рядом с Нелей он радовался горячему чаю и чужим бутербродам. И казалось, ничего большего для счастья не нужно.
Иркутск встретил проливным дождем. На перроне ждала приветливая светленькая женщина. Быстро сунув в руки Неле и Валере по зонтику, она по-матерински обняла их.
– Валентина Федоровна! – обрадовался Валера.
Когда они пришли в номер к Макаровой, та дала им обогреться и прийти в себя после дороги, а потом, дождавшись, что Неля предложит помочь убрать со стола, позвала Ободзинского поговорить:
– Валерочка, так дела не делаются.
– Что случилось?
