Он рано вышел на пенсию, всю свою послевоенную жизнь часто болел, с трудом и болезненно передвигался, но прожил он долго, как и было отведено ему судьбой.
Похоронили его вместе с его собакой Мальвой, с которой он доживал свой век. С ней он последние годы ходил на прогулки, она скрашивала его одиночество. И люди, всегда видя их вместе, решили не разлучать их и после смерти, так как Мальва пережила своего хозяина всего на один день, и весь этот день она скулила и тихонечко выла, а затем легла на пол и, положив голову на вытянутые вперед лапы, замерла. Из ее подслеповатых больших печальных глаз от тоски, от старости покатились крупные слезы. Так пролежала она ночь рядом с хозяином, а наутро околела.
Староверы
Как-то странно было видеть, что это мой старый школьный приятель. Его, как мне казалось, я хорошо знал как беззаботного весельчака и балагура и не подозревал, что он может быть таким скрытным, так как обо всем, что с ним произошло, слышал от него впервые. Хотя случилось это много лет назад. Верилось и не верилось в то, что он только что рассказал.
Видимся мы с ним редко. Вот и сейчас, встретившись, отправились на рыбалку – поговорить и полежать у костра после вечернего клева.
Мы сидим с ним вдвоем у костра на песчаном берегу. Рядом у кустов стоит палатка.
Поздний вечер. Тихо.
Темная вода реки зияет чернотой провала. Громадной массой, надвигаясь на реку, поднимается противоположный лесистый берег. Пляшет яркое пламя костра, и вместе с ним пляшут две человеческие тени, переплетаясь с тенями кустов и образуя бесформенный мир, кажущийся живым от мгновенного сочетания реального и воображаемого. Вспыхивают и исчезают фантастические фигуры, уносясь с пламенем и дымом вверх к черному звездному небу.
* * *
Произошла та странная история с моим приятелем Семеном много лет назад.
В разгар лета, в середине июля, они, Семен с женой и дочкой, как обычно, собрались на выходные дни за город, на природу. Они шутливо разыграли новое место отдыха: достали карту, дочка, смеясь, ткнула в нее пальцем.
Посмотрели куда, поехали.
Время в дороге пролетело быстро. Они сошли с электрички, вскинули за спину полупустые рюкзаки и двинулись через вплотную подступавший к железной дороге лес на речку, о которой рассказал им дежурный на станции.
День прошел незаметно. Нужно было подумать о ночлеге. И Семен решил посмотреть вблизи какое-нибудь жилье и попроситься на ночь.
Оставив жену и дочку на берегу реки, он пошел на поиски. Вскоре он увидел что-то похожее на хутор. Посреди большой вытоптанной поляны стояла изба, наполовину вросшая в землю так, что маленькие оконца слепо уткнулись в землю. Вплотную к избе примостилась постройка, похожая не то на амбар, не то на хлев для скота.
Вокруг избы не было ни заборов, ни огородов. Крыша избы, крытая соломой, кустисто торчавшей во все стороны, словно глубоко насаженная шляпа гуцула, вызывала забытые далекие ассоциации. Низкая притолока заставила нагнуться даже его, среднего роста, когда он входил в избу.
Внутри изба выглядела просторной и голой из-за непривычного отсутствия мебели. Направо, в дальнем углу, стоял тяжелый, крепко сбитый, выскобленный до полировки деревянный стол, вокруг которого с одной стороны, по стенкам, протянулись лавки, а с другой стороны стояла небольшая, грубо сколоченная скамейка. Налево, в дальнем углу, была видна цветастая занавеска. Ближе к двери громоздилась большая русская печь.
Появление Семена для хозяев оказалось неожиданным. Сидевший за столом дед поднял голову, посмотрел на него, потом удивленным взглядом окинул его одежду – старую стройотрядовскую студенческую куртку, с расписанной на ней географией его немногочисленных строек, и синие спортивные брюки.
На скрип двери повернула голову и бабка, возившаяся у печи. Она мельком взглянула на Семена и отвернулась. Потом шустро крутанулась с завидной не по возрасту прытью и так же уставившись, стала разглядывать его.
Семен поздоровался:
– Добрый день, хозяева!
Старик, не ответив, все так же молча разглядывал его.
– Не пустишь ли, хозяюшка, переночевать, – обратился Семен к бабке, нарушив затянувшееся молчание и втайне надеясь на отзывчивое женское сердце. – Вот приехали из города, в ваши края, отдохнуть на пару деньков… А у реки ночевать сыро. Да и холодно!..
Но те все также молчали и смотрели на него, словно на какое-то странное непрошеное и неизвестное видение.
«Не хватало, чтобы еще перекрестились, сказали свят-свят!..» – ухмыльнулся про себя Семен.
Он понял это молчание как отказ и неловко затоптался на месте, собираясь повернуться и уйти ни с чем.
Первой пришла в себя бабка. Она стояла слева у печи, совсем рядом с Семеном.
– Пошто стал у сеньми, поиди избу, – с растяжкой, грубо окая, проговорила она. – Поиди, поиди!..
По-видимому, старики наконец поняли, о чем просил их Семен, потому что бабка, как бы проверяя, что не ошиблась, повторила несколько раз: «Нощи нощевати?»… Затем вопросительно посмотрела на деда. Тот молча кивнул лохматой, заросшей головой, давая свое согласие.
– Хорошо, тогда мы придем через часик, – сказал Семен и поспешно, боясь, чтобы хозяева не передумали, вышел из избы.
К реке он вернулся в приподнятом настроении и восторженно расписал жене и дочке, как они будут ночевать в самой настоящей избе.
Сомнения начали закрадываться к нему, когда они, весело болтая, шли к хутору.
«Откуда здесь хутор? – подумал он. – И вся обстановка, как будто попал в прошлые века или в этнографический музей… На музей не похоже! Глушь! Да и дежурный на станции о такой-то достопримечательности непременно бы сказал. Ни дороги, ни каких табличек. И в то же время все натурально… Такого даже в Сибири, у староверов, не видел, – вспомнил он свою поездку туда со студенческим строительным отрядом. – Там и то уже давно радио, телевизор, мотоциклы… А тут в центре – и такое!»
Они подошли к хутору. Возле двери избушки стояла бабка, похоже, дожидалась их.
Жена и дочка с интересом глядели на все вокруг. Им все было в новинку, так как они не видели даже настоящей деревни-то, а тем более такой хутор.
– Поиди, родимая княинюшка, поиди и ты, радость моя, поиди, – низким поклоном встретила бабка жену и дочку и, приглашая войти в избу, широко распахнула дверь.
Они зашли в избу. Семен, стрельнув взглядом, увидел в углу все также угрюмо сидевшего деда. Тот, казалось, не изменил даже позы.
Жена и дочка от необычной обстановки оробели и растерялись.
Они положили рюкзаки у двери на пол, сели на лавку и искоса, стараясь не привлекать внимания хозяев, стали рассматривать избу… В глазах жены мелькнуло что-то похожее на восхищение. Она, видимо, представила, как будет рассказывать на работе, в институте, обо всем этом. Кому еще может так повезти!..
