Природа Бога исключает любые альтернативы, но несмотря на это именно из нее как духовная альтернатива вырастает вера. Противоречия, парадоксы, необходимость, выбор, страх, одиночество – вот к чему сводятся характерные черты христианства и человеческого существования. С учетом этого для Кьеркегора основополагающая задача заключается в том, чтобы стать христианином. Поскольку вера подразумевает безусловные индивидуальные отношения с абсолютом, а истина веры, представляя собой собой истину субъективную, вовсе не является истиной понятийной, такой как 2 + 2 = 4, христианином будет не тот, кто абстрактно верит в христианство, а тот, кто в действительности исповедует эту веру изо дня в день. Исповедовать же христианство означает жить в соответствии с истиной и ради нее. Ни «эстетик», ни «этик» на это не способны: жизнь истинного христианина парадоксальна и неизбежно вступает в конфликт с компромиссом светской морали, с уловками общественной жизни, с посредственностью половинчатых религиозных призваний. Посещать воскресную мессу – это далеко не то же самое, что запрячь осла, три дня добираться до горы Мориа, молчать семь дней и семь ночей.
Становление христианина, обязанность быть христианином – это конечный пункт всей упрямой философской мысли Кьеркегора. В этой обязанности – гарантия безусловного стремления к абсолютной истине, радикальная тяга к аутентичности в мире, который так хорошо умеет довольствоваться собой. Стать христианином означает пройти путь страстей Христовых и выразить желание принести себя в жертву. Жизнь – не «большая, спокойная река», а бурлящий поток, и истину ее можно познать только в страдании:
«Гений – это не пламя свечи, задуваемое ветром, а пылающий костер, раздуваемый ураганом».
Стать христианином означает добровольно стать пожаром, раздуваемым бурей. Даже всеми бурями на свете.
3. Тематические вехи
До этого момента мы рассматривали работы Сёрена Кьеркегора в историческом и философском контексте, а также вкратце анализировали философию этапов, описывающих различные позиции, которые человек может занимать по отношению к своему земному существованию, и рассказывающих какой образ жизни при этом он может вести. В то же время сами по себе они еще не составляют все существо индивида. По сути, помимо этих «фундаментальных позиций» в жизни существуют еще и чувства, которые в некотором роде оказывают на эти позиции влияние и модифицируют их. Размышления о существовании, например, должны не только прокладывать маршрут, но также подчеркивать
трудности и ловушки, поджидающие человека на жизненном пути, который приобретает смысл в том числе благодаря своей суровости. По этой причине экзистенциальная философия не может ограничиваться исключительно аналитическим подходом, и ей обязательно проводить еще и тематический поиск. Страх, отчаяние, взаимоотношения индивида с мгновением, история и общество – в своих трудах Кьеркегор неоднократно затрагивает эти темы порой в противовес философии Гегеля, объединяя их на основе экзистенциальной диалектики и разработанной им теории коммуникации.
Именно этот тематический обзор и предлагается в третьей главе.
3.1. Тревога
Тревога или страх является ключевым элементом любой философской системы, опирающейся на зримое существование. У Мартина Хайдеггера, например, она представляет неопределенность бытия в отношении к небытию («Бытие и время», § 53 и § 68b), а у Сартра символизирует всестороннее осознание ответственности человека за каждый совершенный им поступок. Но в философию концепцию тревоги вводит именно Кьеркегор, описывая ее вообще как жизненную позицию человека, осознающего все особенности своего места в этом мире.
С точки зрения Кьеркегора, абсолют представляет собой гетерогенность, непреодолимое расстояние, трансцендентность. Как бы человек ни старался, постичь абсолютную истину ему не дано – просто в силу его природы. Именно по этой причине он вынужден делать выбор, не зная насколько он правильный.
Трансцендентность абсолюта исключает любую уверенность. На это помимо прочего указывает и идея истины как возможности. Вера как субъективная, а не объективная убежденность в истине служит средством, позволяющим человеку выжить в мире, где правит возможное.
Кьеркегор настаивает на том, что в вопросах истины нельзя отказываться от представлений об ограниченности, хрупкости, непостоянстве бытия человека, одним словом – от его конечного характера. Напротив, все эти моменты должны выступать в качестве отправной точки. Именно с этой позиции Кьеркегор упрекает Гегеля за то, что тот вершит судьбы мира на бумаге, не принимая в расчет действительность. То, что принято называть экзистенциализмом, на самом деле является всеобъемлющим осознанием субъективности, с присущими ей страхом, неуверенностью, со всеми ее изъянами и недостатками, при создании философских теорий истины.
Философия этапов установила, что мир предлагает человеку неисчислимые возможности. Тревога есть чувство, порождающее в душе человека возможное.
Автор «Понятия тревоги», опубликованного впервые в 1844 году под псевдонимом Вигилиус Хауфниенсис (страж Копенгагена), позиционировал свой труд в виде «простого, психологически намеченного размышления в направлении догматической проблемы первородного греха». Подчеркнем, что размышления психологического, но не философского
В отличие от страха, в основе тревоги (от латинского angere, что означает «душить, давить») не лежит четко определенный объект. То обстоятельство, что этот объект не поддается идентификации и в определенном смысле вообще не существует, и является ее движущей силой. Тревога в понимании Кьеркегора представляет собой состояние, в котором проявляются взаимоотношения индивида с окружающим миром, определяемые свободой. Позже мы увидим, что именно этим объясняется психологический характер простого размышления в подзаголовке к этому труду. Примером этого служит падение человека в том виде, в каком его описывает Книга Бытия, ведь тревога, по сути, стоит у истоков первородного греха.
В Адаме первый человек, с одной стороны, был собой, с другой – представлял весь род человеческий. Он жил в Эдеме, невинный и ни о чем не ведающий. Это-то неведение и предопределило его падение. Когда Бог сказал ему: «Не вкушай плодов от древа познания добра и зла», – Адам, пребывающий в глубинах своего невежества, был не способен понять этот запрет, не зная, что такое добро и что такое
зло. Не под силу ему было и охватить разумом связанное с нарушением запрета наказание, поскольку он понятия не имел, что такое смерть. Но несмотря ни на что этот запрет несколько развеял его невежество, предложив вместо него возможность что-то предпринять («Понятие тревоги», стр. 204–205) и тем самым поселив в душе тревогу. И Адам совершенно неожиданно столкнулся со свободой, которая и выражает эту самую возможность что-то предпринять. Поставив невинного Адама перед запретом и наказанием, тревога обусловила его грехопадение. «Тревога есть не что иное, как головокружение от свободы» (там же, стр. 224), и падение Адама как раз и было вызвано этим головокружением. С этого момента тревогу можно определить как познанную на собственном опыте возможность. Тревога ссылается не столько на абстрактную свободу, отождествляемую со свободой выбора, сколько на свободу конкретную и конечную.
