– А в чем дело, господин старпом? С чего вдруг такая спешка?
– Да потому что время истекает!.. – сорвавшись, выкрикнул Генри. На палубе окончательно смолкли все посторонние разговоры – теперь все смотрели только на них.
– Эрнеста права, – наконец нарушил это молчание Рэдфорд. – Сядь, Генри, поешь с нами. Если не хочешь – можешь сегодня пообедать отдельно, мы не обидимся. Нам и без того есть что обсудить, верно? – быстро скользнув по лицу девушки своим странным отстраненно–зорким взглядом, прибавил он. Морено кивнула:
– Все так. Мистер Дойли как раз сегодня решил те неурядицы с порохом, о которых я тебе говорила четыре дня назад. И у нас заканчивается запасная парусина, нужно будет в следующем порту обновить запасы.
– Отлично. А с описью пушек тоже закончено?
– Мы завершаем работу. Состояние орудий более чем удовлетворительное, – сухо отчитался Эдвард. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
– И еще я закончила маршрут до самого Порто–Белло. Если хочешь, могу сегодня же предоставить его тебе на утверждение, – безмятежно расправляясь с остатками еды, прибавила Морено. И тут произошло нечто, от чего ее черные глаза мгновенно округлились, сделавшись похожими на два огромных морских водоворота – Дойли, сидевший спиной к Генри, по одному выражению ее лица догадался о том, что сейчас должно произойти – и даже почти не ошибся: правда, от мальчишки Фокса подобного все–таки не ожидал и он…
Генри, все это время молча наблюдавший за продолжившимся как ни в чем не бывало разговором, охваченный не то горькой обидой, не то стыдом от внезапного унижения, рывком наклонился вперед, практически из–под руки выхватив у Эдварда нож для разделки рыбы, и с силой швырнул его в сторону Рэдфорда: лезвие просвистело в паре дюймов над его головой, вонзившись в дерево грот–мачты за его спиной.
Мгновение на палубе царила мертвая тишина. Затем матросы дружно бросились вставать со своих мест – из глубокой симпатии к Генри многие еще без оружия в руках, но у кое–где блеснул воздетый пистолет, послышался стук кремней, и в воздухе тонко запахло порохом.
– Джек, – на Генри жалко было смотреть – до того он был бледен и казался сам обескуражен собственным поступком. – Джек, я не…
Рэдфорд молчал, также глядя на него тяжелым пристальным взглядом – видно было, как слегка дрожала его рука, когда он провел ею по волосам, проверяя отсутствие крови. Во всем этом сумасшедшем абсурде, готовом окончательно сорваться с цепи, внезапно поднялась на ноги Эрнеста: с каменным лицом и ярко горящими глазами, она без тени страха шагнула навстречу юноше. Тишина лопнула, исчезла, растворившись в неестественного громком звуке крепкой пощечины – Генри, не устояв на ногах, упал на колени, пораженно взглянул на нее – на лице Морено не дрогнул ни один мускул.
– Поднимись и спускайся в трюм. Жди меня там, – не терпящим возражений голосом велела она – Генри, слава Богу, хватило ума не начать препираться – и обратила мгновенно смягчившийся, проясневший взгляд на Рэдфорда, слегка склонив даже голову, будто в уважительном полупоклоне: – Джек, как квартирмейстер, наказания членам команды назначаю я. Мистер Хоу давно жалуется, что ему не хватает рук, чтобы отчистить на камбузе все котлы и прочую посуду, однако если ты считаешь, что такое наказание слишком… – Эрнеста чуть заметно вздохнула, – слишком мягкое, то я заменю его на любое другое, какое ты сочтешь подходящим.
– Нет, – почти сразу же отозвался Рэдфорд, похоже, уже овладев собой в достаточной мере, чтобы говорить громко и твердо. – Наказание меня более чем устраивает. Мистер Дойли, возьмите, это ваше, – выдернув нож, увязший в дереве мачты, он вручил его Эдварду. Эрнеста, еще раз коротко наклонив голову, развернулась и направилась в трюм.
Генри ждал ее, бледный и перепуганный едва ли не больше всех, и Морено сразу же разозлилась еще больше:
– Замолчи, не желаю слышать твоих оправданий!.. Твое счастье, что наш капитан добр и не велел отодрать тебя хорошенько при всей команде! Пошли за мной, – грубо толкнув его в плечо, велела она. Генри повиновался, лишь негромко спросив:
– Куда мы идем?
– На камбуз! Будешь драить сегодня посуду и делать все, что прикажет мистер Хоу. И в другой раз ты так легко не отделаешься! – снова рявкнула на него Морено, хватая за локоть и лишь этим удерживая от падения со скользкой ступеньки: – Под ноги смотри, не то в лазарете будешь всем этим заниматься!
– Я… Я сделаю все это, как прикажете, – справившись с дрожью в голосе, послушно ответил Генри. – Мне бы только увидеть Джека. Он сильно обиделся на меня?
– Естественно! Ты вообще соображаешь, что делаешь? – зло прошипела Морено. – Он – капитан! Его авторитет перед командой должен быть непоколебим, а ты!..
– Я этого не хотел. Сам не знаю, что на меня нашло, – торопливо произнес юноша, глядя на нее широко распахнутыми умоляющими глазами. – Умоляю, можно мне увидеться с ним? Я должен попросить прощения…
– Я не в карцер тебя веду, Генри, – немного смягчившись его жалобным тоном, ответила Эрнеста. – Закончишь со всей этой работой – и иди на все четыре стороны.
Слова эти, очевидно, настолько подбодрили Генри, что на камбузе он бросился к горе засаленных, перепачканных жиром и накипью котлов так, будто увидел, по меньшей мере, груду золота. Хоу, недоверчиво усмехаясь, вручил ему полный таз песка и миску золы, скупо объяснил, что и как нужно делать, и юноша сразу же принялся за работу.
– Как у вас тут дела? – спустя десять минут незаметно спустившись в трюм, поинтересовался Дойли негромко. Эрнеста, сквозь узкую щель неплотно закрытой двери на камбуз наблюдавшая за Генри, пожала плечами с обычным спокойным видом:
– Сами видите – неплохо. Как Джек?
– Аналогично, – усмехнулся Дойли: сразу же после случившегося Рэдфорд заперся в своей каюте и никого не пускал внутрь, что едва ли могло считаться как плохим, так и хорошим признаком, и старший канонир даже почти не кривил душой, утверждая это. – Сеньорита, вы считаете , что инцидент исчерпан?
– Разумеется, – недоверчиво сверкнув на него глазами, отрезала Эрнеста. – У меня сейчас вахта, а у вас – с вечера, так что лучше идите отдыхать, – прибавила она, давая понять, что разговор окончен.
Ближе к вечеру Рэдфорд все же вышел из каюты – слегка бледный, но, вопреки всем ожиданиям, даже трезвый; он подошел к Эрнесте, спокойно поинтересовался у нее положением дел и отправился к штурвалу, отпустив рулевого.
– Как вы думаете, это вот так закончится? – тихо спросил Эдвард у девушки. Та глубоко вздохнула:
– Что вы имеете в виду?
– Генри так настаивал на стоянке неспроста. Я слишком хорошо знаю его, – сквозь зубы пробормотал Дойли. – Это может быть опасно для всей команды, вы слишком доверяете ему.
– Ваша личная неприязнь к нему – еще не повод для таких утверждений.
– Дело совсем не в моей неприязни к нему, сеньорита! – с досадой воскликнул Эдвард. – Подумайте сами: будь этот мальчишка вполовину так честен, как вы полагаете, стал бы он требовать от вашего капитана подобной самоубийственной выходки?
