– Хорошо, – кивнул Генри. Он окончательно перестал понимать, что следует делать, поэтому на сей раз предпочел просто подчиниться приказам капитана.
Прошло целых три дня, прежде чем Эрнеста смогла подняться с кровати и выйти на верхнюю палубу. Это случилось поздним вечером, как раз после окончания очередной вахты – скорее всего, звук рынды и разбудил спавшую девушку – и палуба была заполнена матросами, предпочитавшими доесть свой ужин и выпить припасенную с обеда порцию рома. Бледная и худая, больше похожая на привидение девушка сперва оказалась никем не замечена и сама, как видно, ничуть не интересовалась чужим весельем.
Решивший вспомнить молодость старый Эйб вооружился губной гармошкой и начал выводить на ней какой-то незатейливый мотивчик, те из матросов, кто обладал слухом и голосом, принялись – сперва тихо, а затем все громче – подпевать, прочие же просто отбивали ритм, хлопая в ладоши. Никто не обратил внимания на одинокую девушку, медленно, едва волоча ноги, пробравшуюся на квартердек и вставшую у самого фальшборта.
Но случилось непредвиденное: матрос Джейк по прозвищу Трехпалый – два пальца он потерял еще совсем мальчишкой, случайно выстрелив из заряженного слишком большим количеством пороха пистолета – выпив свой заслуженный ром, отправился затем в корабельный гальюн. И по возвращении оттуда, удовлетворенный и довольный всем вокруг, увидел тонкий женский силуэт совсем рядом с собой.
– А… Эй! – поразившись такой удаче, окликнул он незнакомку – товарищи, конечно, поговаривали о девушке, жившей в капитанской каюте, но сам Джейк, ту вахту честно проспавший в трюме и за это уже получивший изрядную выволочку от Моргана, считал все это враками изголодавшихся по женскому обществу моряков. Однако теперь приходилось верить обратному – девушка, хотя и слишком худая на его взгляд, была вполне реальной, пахнущей какой-то странной смесью трав и моря, а еще удивительно теплой и мягкой на ощупь. И не слишком сопротивлявшейся его прикосновениям: когда Джейк положил ей руку на плечо, она лишь слегка повернула в его сторону голову, но не сказала ни слова.
– Я… Я здесь постою, ничего? – почему-то робея – хотя он никогда не отличался особой деликатностью в обращении с женщинами – осторожно предложил Джейк. Девушка чуть заметно кивнула.
– Так это вы… Вы та самая девушка, которую выловили из моря? – Последовал еще один кивок, приободривший Джейка. Он облокотился о планшир и широко, нарочито развязно улыбнулся: – Видите, я уже знаю, кто вы. А вы вот не знаете обо мне, ага. Но вы, если хотите, спрашивайте…
Девушка странно усмехнулась. Ее большие черные глаза с каким-то неприятно пристальным выражением остановились на лице Джейка:
– Что спрашивать-то?
– И то правда, – обрадованно заторопился тот. – Лишние вопросы – лишние проблемы, как говорила моя покойная матушка. Да и народу здесь много, вам, наверное, неуютно, – он осторожно провел рукой ниже по теплой спине и остановился на изгибе высокой талии – настолько восхитительно женской, что вся кровь бросилась Джейку в голову. С трудом сохраняя самообладание, он наклонился здесь и хрипло, торопливо зашептал:
– Может, не будем здесь стоять, а? Хотите – я знаю тут одно чудесное место, где мы сможем… – Внезапно он задохнулся от ужаса и умолк, уставившись на лезвие ножа, аккуратно и почти небрежно приставленное к его животу сквозь тонкую ткань рубашки. – Эй, я… я не… какого черта?!..
Странная девушка, склонив голову, все еще глядела на него своими блестящими темными глазами, в которых отчетливо заметно было жутковатое и, как показалось Джейку, совершенно безумное выражение. Тихо, едва слышно она проговорила:
– А хочешь, я прямо сейчас вспорю тебе живот, вытащу из него все кишки и брошу их на корм вон тем акулам?
– Я… да… зачем же?.. Я прямо сейчас уйду… могли бы просто сказать… – косясь то на нож, то на ее страшно поблескивающие глаза, пробормотал Джейк. – З… за что вы?.. Я же так…
– А у меня лучший друг умер девять дней назад, – все так же тихо и спокойно пояснила девушка, с нажимом проводя ножом уже по голой коже – рубашка, похоже, прорезалась лезвием. – Ты же хочешь жить, да? Вот и он хотел.
– Послушайте… Послушайте! – пытаясь незаметно вытянуть из–за пояса собственный нож правой рукой, взмолился Джейк. Лезвие ножа неожиданно легко коснулось внутренней стороны ее запястья:
– Даже не пытайся. И больше никогда не подходи ко мне, если я сама не позову. Тебе ясно? – Нож снова тронул кожу живота, и Джейк поспешил кивнуть. Девушка пугающе усмехнулась: – Хорошо. А теперь возвращайся к своим товарищам – и только попробуй о чем-нибудь им проболтаться…
– Мэм… Мэм, вот вы где! – раздался с палубы звонкий юношеский голос, и следом сам Генри Фокс практически бегом бросился на капитанский мостик. Не обратив никакого внимания на все еще зажатый в руке девушки нож, он осторожно поймал ее за запястье и потянул за собой: – Мы с Джеком уже думали, что что-то случилось… Здравствуйте, мистер Шоу! – вежливо склонил он голову. – Извините, что я вам помешал, но капитан звал вас, мэм. Разрешите, я вас провожу?
– Разрешаю, – сухо отозвалась девушка; глаза ее сразу потухли, а лицо стало непроницаемым, словно у китайской фарфоровой куклы. Не взглянув больше на Джейка, она позволила юноше обнять себя за плечи и увести в каюту: очевидно, ей и в голову не пришло угрожать ему ножом, как его незадачливому предшественнику. Однако, присоединившись затем к своим товарищам, Джейк, помятуя о ее словах, предпочел умолчать о случившемся – и вообще постарался забыть об этом странном случае, в чем здоровый, крепкий и заслуженный сон как подвахтенного очень ему помог.
Разумеется, в тот вечер Джек ни о чем не беседовал с Эрнестой – лишь уложил спать и поблагодарил расторопного Генри за помощь; однако с утра он действительно планировал серьезный разговор и долго мялся, сверля взглядом ненавистные карты и не зная, как начать. На его беду, Эрнеста совершенно не собиралась помогать ему: сидя на уже застеленной кровати, она равнодушно листала потрепанный географический атлас, время от времени бесстрастно делая на полях какие-то пометки карандашом, чем и ограничивалась ее активность.
– Черт возьми! Что же у меня никак маршрут не сходится… – проворчал он наконец, зачеркивая старые расчеты и беря новый лист бумаги. Эрнеста взглянула на карту через его плечо и неопределенно хмыкнула, но промолчала.
– Что ты смеешься? Да, не все такие талантливые от Бога, – продолжал Рэдфорд, вертя в пальцах карандаш и искоса поглядывая на нее. – Второй месяц как штурмана нашего не стало. Хоть бы до Тортуги дотянуть, что ли… Весь рейд к черту! Как я без добычи ребятам велю разворачиваться?
Эрнеста сумрачно взглянула на него:
– Хочешь, чтобы я тебе начертила фарватер до Тортуги?
Рэдфорд с силой стиснул карандаш:
– Ты и сама знаешь, что нет. – Девушка равнодушно отвела в сторону взгляд, но он все равно с жаром продолжил: – Да, да, знаешь! Мне нужен новый штурман, а тебе – новая команда. Так какого дьявола ты молчишь?
