– Генри, мы никуда без тебя не пойдем, – чуть слышно, но с непоколебимой твердостью выговорил Рэдфорд – то были первые его слова за все это время, обращенные напрямую к Фоксу. Юноша слегка вздрогнул, и лицо его на мгновение словно стало прежним, полным сомнений – но сразу же это выражение исчезло, и он повторил:
– Мэм, вы слышали, что я сказал? Уходите скорее, пока есть возможность.
– Нет, Генри. Джек прав, – возразила Морено изменившимся голосом. Еще недавно она с удовольствием бросила бы бывшего старпома на растерзание испанцам, но именно в эту минуту поступить так не могла. – Капитан Гарсия лжет. Веди его вперед – на галеонах не посмеют открыть огонь…
Фокс снова повернулся к заложнику:
– Ты слышал, что сказала мисс Морено. Вперед!
– Хорошо, – кивнул тот, поворачиваясь в сторону лестницы. Генри стоял почти вплотную к нему, а Эрнеста отвлеклась на с трудом передвигавшего ноги после пыток Рэдфорда, когда Гарсия вдруг резко пригнулся и выбросил вправо руку, перехватывая пистолет. Раздался оглушительный выстрел, и еще прежде, чем пороховой дым рассеялся, стало видно, как Генри ничком повалился на пол.
Эрнеста мгновенно оттолкнула Джека себе за спину и успела выхватить отнятый у испанского капитана ранее пистолет, но тот одним ударом вышиб оружие у нее из рук и толкнул к стене: в рукопашной мужчина был куда сильнее ее. Достать саблю оказалось делом не из легких – согнувшись от нового удара под дых, Морено вслепую пнула коленом в сплетение сковывавших ее конечностей и сумела на мгновение высвободиться, но Гарсия уже снова схватил ее сзади за шею, другой рукой выдергивая из–за пояса второй пистолет, позабытый всеми, и приставляя оружие к ее виску. Эрнеста зажмурилась, но выстрела не последовало. Открыв глаза, она поняла причину внезапного промедления Гарсии: прямо перед ними, придерживая одной окровавленной рукой другую, сжимавшую пистолет, стоял Джек Рэдфорд. Оружие ходило ходуном, он с трудом дышал, однако глядел на испанца в упор и без малейшего колебания – видно было, что от немедленного убийства своего мучителя его удерживает лишь угроза для взятой в заложницы девушки.
– Ты, – прохрипел Гарсия, трясущейся от напряжения рукой прижимая дуло пистолета к ее виску. – Я отнесся к тебе, как полагается порядочному человеку, забыл о твоем прошлом и об английской крови в твоих жилах, а ты – ты предала меня? После всего, что я предложил тебе?!..
– Эдвард, – сквозь зубы ответила Эрнеста, царапая ногтями мешавшее ей вздохнуть свободно чужое широкое запястье. Рэдфорд, услышав знакомое имя, побледнел, но пистолет в его руке по–прежнему был нацелен в голову врага. Испанец осклабился, обнажив окрашенные алой кровью зубы:
– Что?
– Эдвард Дойли, – с непонятным упрямством глядя прямо перед собой и продолжая говорить ровно, несмотря на растущую нехватку воздуха в горящих легких, повторила Морено. – Единственный человек, который имел право делать мне подобные предложения – Эдвард Дойли, офицер британского флота, англичанин до мозга костей – в самом хорошем и в самом плохом смысле этого слова… – хриплый смех на секунду родился на ее устах и сразу же прервался новым приступом кашля. – Однако даже ради него я не согласилась бы поехать ни в одну из стран Старого Света и жить этой вашей… цивилизованной жизнью, как вы ее зовете. Я родилась пираткой и, если потребуется, умру ею, но не стану играть роль красивой безделушки, которой распоряжаются по своему усмотрению все остальные! Ты ошибся, капитан, – злорадная усмешка на миг мелькнула на ее губах. – У всех людей есть свои привязанности, но не всеми через них можно управлять! Я почти поверила твоим словам… просто потому что очень хотела им верить – но когда поговорила с теми людьми в трюме, то поняла, как ты ими управляешь… В тот момент ты и проиграл. Стреляй, Джек! – собрав все силы, яростно выкрикнула она. – Стреляй, и пусть все это наконец закончится!
Рэдфорд молча смотрел на нее, поддерживая трясущуюся, окровавленную правую руку с пистолетом левой. Слышно было, как позади него на полу страшно булькал и хрипел Генри, хватаясь за простреленную грудь; но пиратский капитан медлил. Переведя тяжелый, пристальный взгляд поверх дула на своего мучителя, он заговорил – отчетливо, глухо и прямо:
– Отпусти Эрнесту и дай нам уйти. Даже если ты убьешь ее, ты все равно уже проиграл!
– Я ни за что не стану договариваться с пиратом! – без малейших колебаний отрезал Гарсия. – Брось оружие, не то она умрет!
Морено не видела его лица, когда испанский капитан произносил эти слова, но по его тону чувствовала, что тот не шутит; она смотрела на старого друга и понимала с обреченной ясностью, что он не выстрелит – не выстрелит, пока не станет слишком поздно. Джек Рэдфорд, которого она знала, был хорошим человеком, как для пирата, так и в целом; однако в эту самую минуту это сыграло против него. Эрнеста понятия не имела, кто из них двоих был более достоин жизни, и даже не задумывалась таком прежде – но именно сейчас всем своим существом сознавала, что положить этому конец хватит сил лишь ей одной.
Капитан Гарсия держал пистолет плотно прижатым к ее виску одной рукой, а второй в то же время фиксировал ее шею – поэтому Морено, стиснув зубы и выдохнув, резко мотнула головой назад, метя затылком мужчине в челюсть. Захват ослаб на мгновение, и она вывернулась, пытаясь перехватить его правую, вооруженную руку, но не успела, скорее не увидев даже, а почувствовав кожей, как жесткое дуло прикоснулось к ее лбу. Раздался сухой щелчок кремня, но за ним ничего не последовало – пистолет в руке Гарсии дал осечку. И в то же самое мгновение Джек выстрелил. Пуля вошла испанцу точно под левую ключицу; он зашатался, прижимая ладонью сразу же принявшуюся толчками выбиваться из раны кровь, и медленно осел на пол, не сводя с Эрнесты огромных, полных ужаса и неверия глаз.
– Т… ты… ты!.. – повторял он свистящим шепотом; тонкая струйка крови пошла у него изо рта. Морено, опомнившись, наклонилась над ним, с силой надавливая на рану рукой:
– Говори, где они! Отвечай, и тогда ты умрешь быстро и безболезненно!..
– Мне все равно, – со слабой усмешкой просипел Гарсия. – Боли… боли я давно не боюсь. Ра… разучился.
Морено яростно оскалилась и нарочито надавила пальцами на хлюпающее под ними мясо, вырывая из груди раненого мучительный стон:
– Ничего, сейчас быстро научишься обратно! Говори, солгал ли ты о моей семье? Солгал ли мне так же, как всем тем несчастным, которых ты сделал своими рабами?! Говори, говори, не то я… – свободной рукой она сдавила его горло, подержала несколько секунд и чуть ослабила хватку. Гарсия зашелся кровавым кашлем, но глаза его остались ясными – только голос стал тише и хриплее, так, что Эрнесте пришлось наклониться к самому его лицу, чтобы разобрать слова.
– Я не солгал тебе, – пробормотал умирающий, цепляясь за ее запястье с таким отчаянием, что Морено, брезгливо дернувшая было руку к себе, замерла на полпути и с глухим рычанием вернула ее на место. – Я вел… вел записи с тех пор, как звал каждого… на борт в команду… Сначала даже думал… думал, что смогу… выполнить свои обещания им… но долго… слишком долго – много времени нужно было, чтобы… Я стал делать пометки в бумагах… кто из их родных мертв, кто еще жив… А твои родители – они действительно… у Рочестера… не солгал… – зашептал он совсем неразборчиво. Эрнеста стиснула его плечо:
