– Иди к ним, – похлопав Джека по спине, посоветовала она. – Я справлюсь со всем этим, не переживай. Мне просто нужно чуть больше времени…
Мэри проснулась – ожидаемо – поздним утром, когда в доме вповалку спали все, кроме самой Морено и пары протрезвевших с грехом пополам слуг, лениво прибиравшихся и растаскивавших по комнатам бесчувственные тела. Поэтому повязку на руке девушке осматривала сама Эрнеста, она же приволокла горячую воду для умывания и завтрак на двоих. Мисс Фостер ела аккуратно и даже не слишком торопливо: заметно медленнее, чем можно было ожидать от полуголодной бывшей пленницы, но это Морено отметила уже как-то лениво, без обычного азарта – поскольку иного от нее и не ожидала.
Насытившись, мисс Фостер заметно повеселела и осмелела окончательно.
– Я очень признательна вам за помощь, – сразу же заговорила она, глядя на Эрнесту широко распахнутыми глазами. – Если вы позволите мне написать моему отцу письмо, то он с радостью отблагодарит вас за вашу доброту…
Морено усмехнулась в ответ на последние слова, заставив ее испуганно умолкнуть. Тряхнув своими густыми косами, Эрнеста уселась на табурет напротив нее и скрестила руки на груди, глядя на нее непроницаемыми черными глазами, странно поблескивающими в окружающем полумраке.
– Ну, здравствуй, мисс Мэри Фостер, – заговорила она спокойно. – Много слышала о тебе от самых разных людей, а теперь вот и вживую удалось познакомиться.
Реакция девушки оказалась странной: услышав свое имя, она не начала отпираться, и лишь отодвинулась к стене, с ужасом наблюдая за Эрнестой, как кролик за приближающимся удавом.
– Если остальные узнают, кто я такая – все будет кончено, – шепотом произнесла она. Морено подняла брови:
– Отчего же? Твоему отцу придется выложить чуть больше деньжат, раз уж он оказался самим губернатором Бермудских островов? Так об этом нужно было думать прежде, чем помогать своему жениху в поимке моего друга. Или, – она наклонилась вперед, – у тебя и твоего отца есть иные причины для молчания?
Мэри одарила ее долгим, полным сомнения взглядом, а после шепотом попросила:
– Прошу, не выдавайте меня никому.
– Среди пиратов предателей нет: то, что случается здесь, на Тортуге, никуда с нее не уйдет, – возразила холодно Эрнеста. – Стало быть, о связях твоего отца с Рочестером пока никому не известно?
– Что вы говорите? Это все наглая ложь! – с изумлением и почти суеверным страхом выдохнула Мэри. – Как вы…
– Как я узнала, ты хочешь спросить? Отчасти – от Генри Фокса, которого вы заставили таскать каштаны из огня, отчасти – от мистера Эдварда Дойли. Помнишь такого человека, а? – неожиданно со злостью спросила она. – А дальше уж сама сидела, прикидывала да сопоставляла. Я ведь штурман, это моя работа – думать и просчитывать все подряд… Никак не могу от нее избавиться, как бы ни хотелось иногда, – призналась Эрнеста, сверля тяжелым взглядом тонкое личико девушки. – Так что брось свои штучки и рассказывай все.
– Мне действительно нечего… – начала дрожащим голосом мисс Фостер, но Морено резким жестом прервала ее:
– Сказала же, брось! Я, конечно, не ахти какой специалист по пыткам, но следы их от сломанной самой себе подсвечником руки и пары наспех сделанных царапин отличить могу… Кому ты врешь, девочка? Рассказывай все, если хочешь вернуться к своему отцу!
– Вы отпустите меня? – ухватившись за последнюю ее фразу, недоверчиво шепнула Мэри; Эрнеста глубоко, зорко заглянула в ее сапфировые глаза и кивнула:
– Отпущу, если не станешь мне лгать. Ответишь на все мои вопросы, и я отпущу тебя к отцу… Здесь твое настоящее имя знают только три человека: я, Генри Фокс и Джек Рэдфорд – и эти двое совершенно точно с тобой счеты сводить не станут.
– Что вы хотите узнать? Спрашивайте, я не стану вас обманывать, – подумав, тихо, но твердо заверила ее мисс Фостер. Морено рывком поднялась на ноги и отошла к окну, повернувшись к ней спиной.
– Чья идея была использовать Генри в качестве наживки для Джека: твоя, твоего отца или Рочестера?
– Моя, – без запинки ответила девушка, накручивая на палец золотистый локон. – Джеймс сказал, что капитана Рэдфорда называют Неуловимым, так что будет непросто разыскать его против его воли. Но я видела – тогда, когда меня похитили год назад – как он смотрел на Генри, и подумала… подумала, что это может сработать.
– Ясно, – Морено кивнула, не оборачиваясь к ней; голос пиратки стал сухим, жестким и неприятным, словно царапал ей самой горло и мешал свободно дышать. – Почему ты отказала мистеру Эдварду Дойли, когда он попросил твоей руки? Я хочу сказать – это было твое собственное решение или у тебя просто не было выбора?
Мисс Фостер мгновенно стрельнула в ее сторону сверкнувшими подлинно женским любопытством глазами, и, несмотря на всю серьезность ситуации, лукавые искорки загорелись в них, несказанно разозлив Эрнесту.
– Отвечай! – едва сдержавшись, чтобы не крикнуть в голос, потребовала она. Мэри подтянула круглые коленки к груди, закутавшись в одеяло.
– Я уже была обещана Джеймсу, когда мистер Дойли сделал мне предложение, – уклончиво объяснила она. Морено поджала губы:
– Дочь губернатора не может сказать своему жениху, что передумала?
– С чего же мне было передумывать? Я не любила мистера Дойли, – откровенно удивилась девушка.
– А мистера Рочестера, значит, любила?
– Мистеру Рочестеру меня обещал отец, – столь сдержанно ответила Мэри, что Эрнесте стало даже слегка смешно, хоть и откровенно горько:
– Ты вообще когда-нибудь встречала человека, к которому могла бы… испытывать какие-то чувства?
Девушка одарила ее долгим и действительно затравленным взглядом: похоже, тема оказалась действительно болезненной для нее – тонкими розовыми пальчиками затеребив бинт на запястье другой руки. Синие глаза ее потемнели, сделавшись враз глубже и старше.
– Нам не приходится думать о таком. Все было решено задолго до того, как я достигла возраста, в котором вообще могла что-то чувствовать, – прошептала она с искренней горечью, забывшись на мгновение. Эрнеста в искреннем недоумении подняла брови:
– Тогда на кой черт тебе возвращаться обратно? Раз отец тебя уже один раз чуть ли не продал…
– Он не продавал меня, мой папа ни в чем не виноват! – сорвавшись, вскрикнула Мэри. Однако уже спустя секунду взгляд ее погас, и стиснутые было в кулачки руки разжались, безвольно упав на колени. – У него просто… просто не было другого выбора. Отец всегда старался дать мне все самое лучшее… Он никогда не был жадным, нет! Если бы не я, он даже на порог не пустил бы Джеймса, – с жаром заверила она Эрнесту. Морено нахмурилась:
– Рассказывай.
Многое из того, что было произнесено Мэри в тот день, она уже и сама либо знала наверняка, либо догадывалась об этом. Конечно, мнение дочери в отношении отца не могло быть совсем беспристрастным – и сама «мисс штурман» едва ли смогла бы сказать хоть что-то дурное о собственных родителях, да еще и постороннему человеку – но, когда девушка перестала прикидываться наивной дурочкой и начала говорить прямо, дело стало проясняться на глазах.
