До рулевого оставался всего какой-нибудь десяток шагов, когда она неожиданно спокойно и уверенно свернула в какой-то отсек по правому борту и, как только она и Карлито оказались внутри, быстро задвинула в засов язычок щеколды.
– Отлично, – пробормотала она, сбрасывая с плеч сумку и похлопывая ладонью по доскам с противоположной входу стороны отсека. – Ага, вот оно! Помоги-ка, – к изумлению Карлито, вместо сплошной стены его взору предстало прикрытое тщательно притертой и просмоленной крышкой отверстие в борту.
– Похоже, раньше здесь был верхний опердек – уж не знаю, зачем потребовалось его сносить и устраивать дополнительные грузовые отсеки, если на корме и так полно места, – подбирая с пола сумку, сообщила Морено. – Лезь следом за мной, парень. Сможешь?
Расстояние между бывшим орудийным портом и нижней частью фальшборта, той, где можно было уже просунуть руку в шпигатное отверстие, составляла всего около пяти футов – даже невысокой Морено преодолеть это препятствие оказалось не сложно. Карлито вскарабкался следом за ней, ловко перебрался через планшир и сразу же заозирался вокруг с тревогой: на верхней палубе почти не было народу.
– Теперь иди вон к той группе матросов, что на баке стоят, – все так же крепко прижимая к себе мальчишку и через его плечо оглядываясь по сторонам, распорядилась Эрнеста. – Скажи, что тебе очень хочется чем-нибудь им помочь. Дел у них невпроворот, тебе будут только рады. А ближе к вечеру, – она вложила в его теплую, уже по–взрослому покрытую мозолями ладошку ключ, – сходи к капитану и отдай ему это.
– А как же вы? А мистер Морган?.. – во все глаза таращась на нее, еле слышно проговорил, похоже, наконец до конца понявший Карлито. Девушка хлопнула его по плечу:
– Это уж моя забота. Ну, прощай, парень! – Мальчишка шатнулся в сторону, обернулся на ходу, глядя на нее полными слез глазами, открыл было рот, желая что-то сказать, но вздрогнул, заметив враз ставшее жестким и холодным лицо своей спасительницы, поник, втянул голову в плечи и послушно побрел на бак. Эрнеста обернулась: Морган еще не выбрался из трюма – из люка высовывались лишь его плечи и голова – но смотрел он как-то странно и скорее удивленно, нежели гневно. В другое время Морено, быть может, даже посмеялась бы над всей этой, в сущности, забавной ситуацией – но теперь она лишь горько, невесело оскалилась, поудобнее передвинула натиравший плечо ремень сумки и, не оглядываясь, спустилась вниз по трапу.
Берег встретил ее ослепительно белым теплым песком, приятно согревавшим ступни сквозь тонкие подметки сапог. Эрнеста, скрипнув зубами, переступила с ноги на ногу, снова, снова – идти было непривычно тяжело, словно к щиколоткам прицепили по тяжелому чугунному ядру. Полуденное солнце жгло глаза до слез, веселый будничный гомон снующих вокруг моряков забивался в уши, оглушая, пронизывал до самого мозга. Кое-как Морено доплелась до пристани, уронила сумку наземь, зачерпнула ладонями морской воды и уткнулась в них лбом, пытаясь прийти в себя. Кажется, кто-то окликнул ее, и девушка опомнилась – отняла руки от лица, встряхнулась, проморгавшись, скривившись, когда соленые капли попали на ссадину, оглянулась, пытаясь разглядеть источник звука – и остановилась, с трудом веря своим глазам. Хотя, впрочем, в происходящем вовсе не было ничего удивительного – не будь оно именно здесь и сейчас…
Навстречу ей шел Эдвард Дойли – трезвой, уверенной походкой, хотя она и опасалась, отправляя его в город, что придется потом как-то прятать от команды своего пьяного в хлам помощника – не донесли бы капитану… Шел, словно спину ему не оттягивал приличных размеров куль с какой-то шуршащей крупой, хотя следовавшие за ним матросы вовсю матерились на тяжесть несомых покупок. Словно у него – в этом солнечном, светлом утре – все было еще хорошо.
– Сеньорита! – издалека крикнул он – Эрнеста невольно дернулась, только теперь проклиная себя за то, что не потратила хотя бы минуту на обработку ссадины – кровь уже наверняка размазалась по всей щеке… Впрочем, деваться ей все равно было некуда – если не внушительный след на скуле, то увесистую дорожную сумку в руках спрятать было никак.
– Рада, что вы вернулись не с пустыми руками. Прощайте, мистер Дойли, – сухо промолвила она, твердо решив свести этот неприятный разговор к минимуму. Эдвард растерянно посмотрел на нее, положил на песок тяжелый куль, машинально пожал протянутую руку, замер, уперевшись взглядом в ее щеку – как все мужчины, не слишком внимательный к чужой внешности, он лишь теперь заметил явный след удара и сразу же почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо:
– Что произошло?
– Вы ведь не думали, что я останусь на этом корыте навсегда? Нам просто было по пути какое-то время, – равнодушно ответила Эрнеста, снова забросила сумку на плечо и развернулась, желая пройти мимо нее, но Эдвард внезапно выбросил вперед руку и ухватил ее за локоть. Девушка дернулась, желая высвободиться; глаза ее зло и недоверчиво сверкнули:
– Так бывает, мистер Дойли! Смиритесь.
– Вы не ответили на мой вопрос, – по–прежнему держа ее за руку, отчеканил Эдвард. – Что произошло и кто вас ударил?
– Меня никто не бил! – Морено наконец вырвалась из его хватки, но уходить больше не спешила: теперь уже злость подстегивала ее. – Это всего лишь случайность. А уходить я собралась уже довольно давно.
– Это все ваш Рэдфорд, да? – задыхаясь, с трудом выговорил Дойли. На лице его появилось выражение мрачной убежденности. – Тот мальчишка все–таки настроил его против вас?
– Нет! Генри тут совершенно ни при чем, – яростно перебила его Эрнеста. – Не собираюсь больше это слушать. Прощайте!
– Ладно, – Эдвард помрачнел еще больше, но голос его зазвучал решительно. – Я иду с вами.
– Это еще с чего? – Морено рывком отстранилась от него и скрестила руки на груди. – Вас никто не отпускал. И Джек…
– А мне и не требуется его разрешение, – отрезал Эдвард. Впервые за долгое время он был полностью уверен в том, что делает все правильно. – Я прямо сейчас уведомлю его и вернусь к вам.
– Ну уж нет. Этому не бывать! – резко отвернувшись от него, Эрнеста стремительным шагом направилась прочь от корабля; однако Эдвард сразу же снова оказался рядом с ней и преградил путь:
– Стойте, стойте! Что вы делаете?
– Оставьте меня в покое, – сквозь зубы процедила Морено, с нескрываемой яростью глядя на него – но мужчина даже не шелохнулся:
– Одинокой женщине совершенно точно нечего делать в таком месте. Даже я это понимаю! То, что сделал этот мерзавец – на его совести, но я не собираюсь следовать его примеру. Мы вполне сможем найти здесь работу и…
– Вы забываетесь, мистер Дойли, – опасно сверкнула глазами Эрнеста. Голос ее стал чуть тише, но отчего-то это вовсе не выглядело как выражение согласия. – Уж не решили ли вы, что мне требуется ваша помощь? Или, – ее тон стал насмешливо–ядовитым, – в своем внезапном великодушии вы не смогли сообразить, что у меня одной шансы найти место на каком-либо судне значительно выше, нежели в вашей компании?
