Я начал пересказывать ей странные истории о Сахаре. Рози требовала самых точных деталей, вынуждая меня сообщать о своих египетских приключениях больше, чем мне бы хотелось. И все же, превращая те ужасы в художественные повествования, я чувствовал себя гораздо лучше. Знание, которое я приобрел в Би’р Тефави, каким-то странным алхимическим путем могло даровать мне преимущество. Побуждения Розы были исключительно чувственными, и все-таки она наслаждалась фантазией, которую, возможно, никогда не осмелилась бы воплотить в действительность, если бы мы не дрейфовали наедине вдали от поверхности земли. И все же в следующие два дня неприглядные стороны нашего затруднительного положения становились яснее и яснее. Рози фон Бек казалась все более возбужденной, когда носилась по корзине, проверяя состояние воздушного шара и следя за работой двигателя. Я не мог сделать ничего полезного, поэтому продолжал погружаться в приключения Секстона Блейка, детектива, когда Рози не нуждалась в моих услугах. Она предпочитала думать, что мое обаяние связано с врожденным стоицизмом бедуинов, но так как я не мог предпринять никаких действий, то мой ум успокаивал «Юнион Джек»
[624], помогая забыть о неприятной, но довольно реальной возможности нашей гибели в пустыне. Меня удивляло, что Роза не видела сходства между таким «успокоительным» и собственной склонностью к моим словесным деликатесам. Не было ничего удивительного в том, что после чувственных эксцессов и приступов ужаса мне приходилось искать утешение в «Зените-альбиносе» или «Мастере лицедее»; несомненно, она точно так же утоляла свой голод, поглощая приключения известного детектива, его отважного помощника Тинкера и их ищейки Педро, сражающихся против тысяч смертельно опасных злодеев. Даже Блейк, который поддерживал высокие стандарты просвещенного империализма везде, куда его забрасывала работа, не мог жить одними только идеалами и романами — хотя мне стоит добавить, что в тех историях не было ни единого намека на грязь.
Я не поддавался беспокойству, и вскоре, казалось, моя правота подтвердилась. Я как раз собирался перейти к пятой главе «Загадки старого следа»
[625], в которой международный авантюрист доктор Хакстон Раймер оказался на Востоке, когда моя спутница подпрыгнула, как школьница на трибуне во время хоккейного матча.
— Ветер, мой шейх! Al rih!
[626] Он меняется! Мы спасены! Ура!
Я аккуратно убрал в шкафчик свой «Юнион Джек» и подошел к Рози. Ветер действительно изменился, но стал порывистым. Воздушный шар сильно накренился, затем начал раскачиваться. Я обратил внимание на цвет неба и на взметнувшийся под нами песок. Мы были у края бури. Потом из-за горизонта послышался удар грома и солнце приобрело болезненный желтый цвет. Песок растекался как грязь. С нашей высоты это походило на потоп. Рози придвинулась поближе ко мне, в ее глазах было волнение, а в движениях — неуверенность.
— Нам следует бояться, мой Ястреб?
— Мы всегда в руках Аллаха, милое дитя. — Я не имел ни малейшего понятия о причинах этого явления.
Некоторое время корзина качалась как маятник, словно где-то далеко над нами находился огромный циферблат. Потом я понял, что мы вообще не двигаемся. Мы, казалось, застыли в центре маленького урагана. Как раз в этот момент вокруг нас поднялся песчаный вихрь, и у нас перехватило дыхание. Температура сильно понизилась. Мы оба дрожали. Казалось, мы попали во владения какого-то жестокого пустынного джинна — и наше вторжение его разозлило. Мы очутились в самом сердце хаоса.
И тут мы внезапно как будто вылетели из дула гигантского орудия Верна
[627], которое помогло исследователям преодолеть путь с Земли до Луны! Теперь шар быстро мчался вверх благодаря теплому воздуху под нашим куполом; судя по падению барометра, мы вырвались из шторма, как капля росы, устремляющаяся к солнцу. Мы внезапно оказались в безопасном верхнем слое атмосферы и (это выяснилось, когда мы поспешно сверились с компасом) устремились на север. Теперь настал мой черед закричать от восторга! На север — туда, в Танжер, Алжир или Тунис! А еще севернее пролегали оживленные морские пути — там были порты Италии! Мы чудесным образом спаслись, как заметила Рози, благодаря одной лишь удаче аэронавтов. В те времена мы очень мало знали. Карты воздушных потоков и слоев атмосферы, особенности передвижения аппаратов легче воздуха — наука еще не дошла до всего этого. Хотя мы первыми столкнулись с подобным явлением в пустыне — но уж точно не последними!
А пока нам потребовалось какое-то время, чтобы понять: стихии нам больше не угрожают. Ветер снова стал нашим другом, солнце больше не было заклятым врагом.
Весь этот странный эпизод с момента, когда я отложил «Юнион Джек» после оклика Розы фон Бек, занял всего четыре минуты, но минуло несколько часов, прежде чем наши нервы успокоились и мы пришли в норму. Тем не менее меня потрясло счастливое стечение обстоятельств — мы помчались к побережью, навеки покинув ужасный мир пустыни.
Дюны исчезли, сменившись красными песчаными горами, за которыми, в свою очередь, последовала оранжевая сарира, выжженные солнцем скалы, пески и мелкие камешки, покрывавшие большую часть Сахары. Но теперь мы время от времени замечали проблески воды, то и дело появлялись озерца или крошечные ручейки. Ясно было, что кто-то работал на этой земле: мы видели несколько бедных полей, немногочисленных животных, хижины или массивные палатки берберских кочевников. Мы рассматривали эти следы человеческого присутствия, испытывая и тревогу, и облегчение; наверное, так же чувствует себя европеец, пересекающий границу незнакомого города. Постепенно мы замечали все больше признаков жизни. Воздушный шар мчался над терракотовой поверхностью к далеким горам. Можно было легко рассмотреть лица тех, над кем мы пролетали, заметить детали их домов и святилищ. Мы так обрадовались перемене своего положения, что только спустя некоторое время нам пришло в голову — мы слишком быстро снижаемся, и это становится опасным; мы не сможем подняться достаточно высоко, чтобы перебраться через горные пики. Воздух в шаре стал прохладным, а солнце наверху приближалось к зениту. Мы поспешно сбросили водный балласт и несколько мешков с песком, вывезенных из Зазары. Рози фон Бек попыталась вновь запустить мотор — и обнаружила, что израсходовала весь запас метилового спирта. Теперь нам не хватало пара.
