Книга История Франции в раннее Средневековье, страница 11. Автор книги Эрнест Лависс, Шарль Байе, Гюстав Блок, и др.

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История Франции в раннее Средневековье»

Cтраница 11

Oppida были убежищами с постоянным населением. Цезарь, говоря о них, употребляет безразлично слова oppidum и urbs, что значит — город. Могли ли, в самом деле, городские центры обойтись без стен? Можно подвергать риску отдельные постройки, даже деревни, но нельзя было предоставлять разрушению города со всем, что в них находилось. Можно сказать, всякое укрепление было городом, и наоборот: город — крепостью.

В 25 километрах от Отена, на южном выступе Морвана, выделяется род мыса, господствующий над долинами Луары, Соны и Сены. Это нынешняя гора Beuvray (Бевре), — средневековый Biffractum (Биффракт), древний Bibracte (Бибракте). На венчающем гору плато, на высоте 800 метров высилась столица эдуев, открытая и раскопанная в 1867 году. Это огороженное место, в 5 километров в окружности, было заселено не на всем пространстве. Температура этих высот не привлекает многочисленных обитателей. Зато это место прекрасно приспособлено к тому, чтобы дать приют промышленному труду и оградить от случайностей грабежа и войны имущество постоянного трудящегося населения. Бибракте в самом деле был крепостью и промышленным центром. Печальный город жалкого вида, затерянный среди широкого, безлюдного простора. Группы хижин шли вдоль дороги, соединявшей двое входных ворот. Они наполовину зарыты были в почву, укрываясь от порывов северного ветра. В этих лачугах жили ремесленники, занятые разными видами металлургии. Тишина места оживлялась при приближении врага. Ограда становилась тесной для тех, кого гнали сюда страх и нужда в защите. Ежегодная ярмарка в определенные сроки привлекала сюда более мирное стечение народа. Военный центр превращался тогда в пункт торговли, склад товара. Для этой цели устроены были обширные склады, с галереями на деревянных столбах, обуглившиеся основания которых найдены при раскопках. Позже возведен был каменный «гостиный двор» вокруг храма, который был воздвигнут по римскому образцу в честь местной богини Бибракте. Только в этом углу, после того, как oppidum был оставлен, в начале христианской эры сохранилась перемежающаяся жизнь. До конца Империи его посещали купцы и паломники. Капелла св. Мартина, воздвигнутая на развалинах галльского святилища, не переставала привлекать такое же стечение народа в средние века, и только в наше дни ярмарка Бевре потеряла свою популярность.

Не все города Галлии находились в таких неблагоприятных условиях. Некоторые были расположены среди плодородных равнин, у широких рек. Жителей тут было больше, жилища строились удобнее. Аварик, считавшийся у галлов красивейшим городом, был гораздо привлекательнее Бибракте. Впрочем, и последний еще не весь раскопан, II, может быть, готовит еще сюрпризы. Там открыли два больших, украшенных мозаикой дома до-римской поры, ибо в них найдены только галльские монеты. Впрочем, настоящее развитие городской жизни было мало вероятно у народа, который не оставил ни одного здания из тесаного камня. Битуриги, несмотря на приказ Верцингеторикса, отказались сжечь свой город, утверждая, что он по своей красоте заслуживает исключения из общего распоряжения; и мы готовы понять их сожаление; но ничто не показывает, чтобы их наивный восторг разделялся римлянами. Что думали последние, — видно из слов Цицерона: «Есть ли что-нибудь безобразнее галльских oppida?».

Могильная архитектура галлов представляет несколько разновидностей. На западе продолжается традиция мегалитических памятников, свидетельствуя своим постоянством о слиянии различных этнических элементов и поглощении победителей-кельтов туземной массой. На востоке же возникает специально галльский тип погребения в двух формах. В 1) бургундской: могилы отмечены курганами из камней или сухой земли; в 2) шампанской они не возвышаются над землей. Но особенно существенны отличия в содержимом могил. В первых находим мы длинный железный гальштатский меч. Шампанские некрополи характерны присутствием Латенского меча. Итак, поколения, погребенные в долинах Соны и Марны, не современны друг другу. Первые — это поколения народов, которые в V и IV вв. до P. X. вторглись в Италию и прошли Галлию до Роны; вторые представляют более поздний период, отмеченный на севере Франции вторжением белгов [32].

Выше указаны были характерные черты галльского искусства — предпочтение геометрического стиля, устранение или искажение мотивов живой природы (животной или человеческой). Такому определению не отвечает только один барельеф, открытый в Эвремоне [33], в ограде старого oppidum, в нескольких километрах (к северу от Экса, в Провансе) почти на границе классического мира. Грубость исполнения его чрезвычайна. Главные рельефы — отрубленные головы, всадники в шлемах, с копьем. Первый мотив — галльский; он повторяется на браслетах шампанских некрополей; второй — римский; его нашли в нарбоннских монетах чеканки 125–113 гг. до P. X. Эвремонский рельеф представляет одинокую и оставшуюся бесплодной попытку туземной скульптуры комбинировать латинское и кельтское влияния.

Неискусные в пластике, галлы выдвинулись в художественной промышленности. Недурна их керамика, но особенно замечательна металлургия. Нигде, быть может, кроме Испании, не находили рудных богатств в такой массе и не эксплуатировали их с таким умением. Изыскания минералогов подтверждают показания древних текстов. Галлия давала олово, но особенно — медь, железо, золото и серебро. Золото находилось и в рудниках, и в россыпях — в наносах Рейна, Роны, Тарна, Арьежа. Серебро извлекалось из свинцового блеска, и многочисленные имена мест, где встречается корень argent (серебро), одинаковые в латинском, кельтском и французском языках, показывают распространенность добывания серебра. Все эти металлы обрабатывались с удивительным искусством. Плиний сообщает, что битуриги изобрели лужение и умели придавать медным сосудам вид серебряных. Другим изобретением, сделанным, вероятно, эдуями и специально ими присвоенным, была эмалировка. Древние авторы приписывают ее «варварам у океана». Это смутное указание получает новую силу и точный характер после раскопок в Бибракте. Здесь искусство эмалировки, связанное с ювелирным делом, занимало важное место.

Галлы любили роскошь, если не в жилище, то на себе. Они отличались живым вкусом к украшениям. Они кокетливо причесывались, вымыв волосы в известковой воде, усиливавшей их белокурый цвет; носили их длинными, поднимая пучком на темя или распуская по ветру, как гриву. Висячие усы придавали им воинственный вид. Главные части их одежды были панталоны (braccae), не широкие, как у скифов, но плотно охватывавшие тело; sagum (сагум), род плаща, приколотый на плече или складывавшийся, как плед; caracalla (каракалла), род блузы, башмаки на толстой подошве с невысоким верхом, так называемые gallicae (галлики) (отсюда «галоши»?). Ткани носились яркие, пестрые, блестящие. Разные краски на них тянулись полосами и скрещивались в квадраты. Шитое или накладное золото давало те металлические искры, о которых говорит Вергилий, описывая, как соратники Бренна взбираются ночью на Капитолий — Virgatis lucent sagulis (Блещут полоски плащей). Блеск одежды увеличивался драгоценностями: браслетами, ожерельями, фибулами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация