Бургунды с 443 года занимали Савойю. Ими управлял Гундевх, когда в 457 году произошло событие, история которого темна. «Галло-римляне Лионской провинции Галлии Волосатой и Цизальпинской, — говорит хронист, — чтобы избавиться от налогов, пригласили бургундов, которые и утвердились у них с женами и детьми»
[322]. Другой прибавляет: «Они разделили земли с сенаторами Галлии». В это время умер император Авит. Образовалась партия (центром которой был Лион), желавшая избрать некоего Марцеллина. В ней участвовал Сидоний Аполлинарий. Она нуждалась в союзниках и солдатах и искала их среди бургундов, уступая им за то часть земель по Соне и Роне. Она рассчитывала найти вознаграждение за эти уступки в реформе администрации, в уменьшении налогов; она надеялась, что бургунды будут защищать страну от других варваров. «Сенаторы» не хотели отделяться от Италии, а только хотели обеспечить союзников и императора по своему желанию. Однако новый император, избранный в Италии, Майориан, перешел Альпы и отнял Лион у бургундов, оставшихся, впрочем, в области, так как Майориан решил удержать их у себя на службе. После его смерти Лион снова попал в их руки. Постепенно они распространяются к югу, все еще считая себя на римской службе. Папа, в посланиях к их королю, называет его «наш сын, славный магистр милиции». Когда Эйрих нападает на Овернь, бургунды ее защищают. Сидоний называет их (прибавляя, правда — «беспокойными») «патронами Оверни».
Археологи, производившие здесь раскопки, поражались громадностью найденных скелетов. Расположение могил показывает, что группы варваров селились вдоль долин и на плато вблизи мест, где развертывалась галло-римская жизнь, по соседству с античными дорогами
[323].
Бургундское могущество достигло высшей точки в последнюю треть V века при короле Гундобальде. От франков их отделяло Лангрское плато, от аламаннов — ущелье Бельфора и Аары и северная Юра, от остготов — Альпы, а на западе, ниже течения Роны, — верхнее течение Луары, Морванские горы и Кот д'Ор. На юге Дюранса отделяла их от готского Прованса.
Гундобальд был человек умный, ловкий, с примирительными тенденциями. Знаменитейший епископ этой поры, Авит Вьеннский, хвалит его философский ум, его красноречие, знание классических авторов. Он стремился романизовать бургундов, приучить к ним римлян и привязать к себе галло-римскую аристократию, оберегая ее влияние и привлекая ее к управлению.
Эта примирительная политика сказалась в изданном им на латинском языке сборнике законов, который по его имени получил название Lex Gundobada (Права Гундобальда) [loi Gombette].
Он предназначается не для одних бургундов, а регулирует также отношения с галло-римлянами. Кара смерти поражает всякого, убившего свободного человека «из нашего народа — какого бы он ни был происхождения». Король любит повторять: «Пусть бургунд и римлянин будут подчинены одним законам». Если путешественник, имеющий право на гостеприимство, постучится в двери бургунда, а тот укажет ему на двери римлянина, — римлянин может требовать возмещения расходов от бургунда. Влияние римского права в «Правде Гундобальда» сильнее, чем в позднейших варварских правдах.
«Правда Гундобальда» представляет бургундов привязанными к земле, обрабатывающими поля, которые им были отведены, и которые их дети поделят после их смерти. Захват чужой собственности, воровство строго карается — иногда смертью. Население делится на классы: optimates (оптиматов), включающие высших чиновников и крупных собственников; просто свободных — людей среднего и малого достатка — mediocres, minores; отпущенников II, наконец, колонов и рабов; Эти подразделения применяются одинаково к обоим народам. О германском праве мести за убийство здесь нет речи. Покушения против лиц и имуществ искупаются «композициями», т. е. денежными выкупами, величина которых зависит от положения пострадавшего. Здесь, как и в судебном поединке, в испытаниях водой и огнем — ордалиях — сохраняются германские обычаи.
Семья стоит на крепкой основе. Муж покупает жену. Цена этой покупки называется wittimon. По совершении брака жена получает утренний дар — morgengabe. Бургунд, соблазнивший молодую девушку, какого бы ни было звания, должен заплатить большой выкуп отцу. В случае неуплаты родные могут сделать с ним, что хотят. Женщину, покинувшую мужа, топят в грязи; муж, покинувший жену, платит сумму, равную wittimon, или же оставляет ей с дочерьми дом и все имущество. Развод разрешается только в случае прелюбодеяния жены, колдовства или осквернения ею могилы. В случае отсутствия сыновей «Правда Гундобальда», не в пример другим варварским правдам, разрешает дочерям наследовать отцу.
В политической организации заметны следы римского влияния. Королевская власть — не избирательна. Человек, облеченный ею, король для бургундов, для римлян есть делегат императора, «магистр милиции», патриций. Подобно императору, которого он принимает за образец, он имеет двор. Он окружен чиновниками, — domestici (близкими), советниками, графами. Эти графы, бургунды или галло-римляне, правят от его имени в прежних римских округах, в качестве администраторов, судей и военных начальников. Король назначает и отзывает их; к нему можно апеллировать на их приговоры. Когда он законодательствует, он обыкновенно советуется с высшими, но это не значит, что он обязан был это делать. Собрание свободных людей, по-видимому, не играет здесь никакой активной роли. Владетель обширных доменов, прежних имений фиска, которые он раздает подданным, король — богат, стало быть — силен. Он гарантирует мир и порядок: если кто из его воинов извлек меч, даже не нанеся удара — он платит штраф.
Гундобальд издал также собрание законов, в руководство галло-римлянам, которые жили по римскому праву. Это был Lex romana burgundionum (Римское право бургундов), авторы которого черпали из прежних римских кодексов, стараясь привести их в известное соответствие с «Правдой Гундобальда». Вообще, в них соблюдается все, чтобы не оскорбить чувств галло-римлян и не подчеркивать перемены политического строя. Официальные акты редактируются по-латыни и датируются именами консулов. На монетах, чеканящихся в Лионе, всегда имеется изображение императора.
Религиозная политика Гундобальда сильно отличалась от политики Эйриха. Вопрос, были ли раньше бургунды католиками, как утверждает Орозий. Во всяком случае, большая часть их, по переселении в Савойю, приняла арианство. Но они не преследовали католиков. Св. Цезарий, епископ Арля, был даже заподозрен в сношениях с ними, с целью подчинить им страну. В Бургундии епископы свободно собирались на соборы и встречали благосклонный прием у короля. В особенности это можно сказать про Авита, епископа Вьенны, видное лицо в южной Галлии, в некотором смысле — ее морального вождя, который открыто боролся с арианством, старался обратить самого короля к католичеству II, в обращенном к нему трактате против евтихианства, хвалил его за защиту католической истины. В своих законах король повелевает, чтобы «церкви и священники ни в чем не терпели ущерба». Он любил богословские споры
[324], сам был искусен в них, но прежде всего искал примирения. Правда, утверждали, но без достаточных доказательств, будто эта мудрая политика начинается только после войн с Хлодвигом.
