Армии Дагоберта проникали в ущелья Пиренеев, усмиряя взбунтовавшихся басков, и герцог их вынужден был явиться ко двору короля — дать присягу верности. Сюда же являлся вождь домнонских бриттов
[371], с просьбой о прощении за причиненный франкам ущерб и с обещанием покорности. Дагоберт вмешивался и в испанские дела, заменил вестготского короля другим и потребовал за свое вмешательство 200 000 зол. солидов Он же заставил лангобардского короля Хротара вернуть к себе жену Гундибергу — франкскую принцессу. Словом, он был первым государем в западной Европе.
На восточной границе королевства образовалось большое государство, созданное простым франкским купцом Само из различных славянских племен, которым он помог освободиться от власти аваров, и которые за это провозгласили его королем. Это царство простиралось от Гавеля до Штирийских Альп и имело центром Богемию. Само предложил свою дружбу Дагоберту, но тот ответил: «Нельзя христианам и слугам божьим соединяться с собаками». Само бросил посла в темницу, а Дагоберт послал против него армию, которая была разбита на берегах Эгры. Чтобы держать славян в страхе, Дагоберт создал Тюрингское герцогство — нечто вроде пограничной марки между германцами и славянами. Само в конце концов был вынужден к миру, но до конца сохранял свое царство. Он, по-видимому, отрекся от христианства и принял религию славян. После него его царство распалось, и Карлу Великому придется иметь дело с разделенными племенами славян
[372].
Дагоберту пришлось иметь дело с волжскими болгарами. Выйдя из русской равнины, они напали на аваров, но были разбиты. Из них девять тысяч, с разрешения Дагоберта, остались зимовать в Баварии, но бавары однажды ночью по данному сигналу избили их, и остатки их искали приюта у славян.
Все эти народы в одинаковой степени угрожали франкам, как и Византийской Империи. В целях общей защиты, между императором (Ираклием) и королем франков был заключен «вечный мир», устанавливавший, вероятно, общие меры в отношении варварских народов по Дунаю, а также, кажется, евреев. В эту эпоху распространялось предсказание, что Империя погибнет от обрезанного народа. Арабы начинали первые свои вторжения, и в христианской Европе был взрыв ненависти к семитическим расам.
Но под этой блестящей внешностью меровингского королевства, продолжали действовать причины, подготовлявшие его упадок. Австразийцы, обиженные тем, что король переселился на берега Сены, требовали своего короля. Дагоберт вынужден был в 634 году дать в короли Австразии своего сына, Сигеберта. Во время его несовершеннолетия, королевством управляли кельнский епископ Куниберт и майордом Анзегизел.
В свою очередь нейстрийцы, опасаясь в будущем преобладания Австразии, провозгласили своим королем второго сына Дагоберта, Хлодвига. Дагоберт заранее назначил его королем соединенных Нейстрии и Бургундии.
В начале 639 года король скончался в своей вилле Эпинэ на Сене и был погребен в Сен-Дени. Его эпоха представляется блестящей, если сравнить ее с той эпохой войн и общественных бедствий, какие последовали за ней.
II. Майордомы Нейстрии, Австразии и Бургундии до битвы при Тетри (639–687)
[373]В начале царствования Карла Великого Эйнгард так характеризует преемников Дагоберта: «Род Меровингов… давно уже не имел ни силы, ни власти, ничего, кроме пустого титула короля. Все богатства и вся сила королевства находились у начальников дворца, называвшихся майордомами. Им принадлежала верховная власть. Королю оставалось только, довольствуясь королевским именем, со своими пышными волосами и длинной бородой, сидеть на троне и изображать государя: он выслушивал послов и давал им, будто своею властью, ответы, которые ему подсказывали и даже навязывали. За исключением бесполезного имени короля и денег, которые по его желанию давал ему палатный майордом, у него не было ничего своего, кроме одной виллы со скромным доходом. Он жил в ней с небольшим числом слуг… Если ему нужно было ехать куда-нибудь, он отправлялся в колеснице, влекомой, по сельскому обычаю, быками, которых погонял погонщик. Так ездил он во дворец и в народное собрание, созывавшееся ежегодно для нужд королевства, так возвращался он в свое жилище. Но вся администрация королевства, внешняя и домашняя дела велись майордомом».
В этом знаменитом отрывке немало придуманного. Трудно представить себе длиннобородыми этих королей, которые почти все сходили в могилу юношами. Их слабость автор сильно преувеличил, но верно то, что королевская власть и порода пали. Почти все эти государи умирали в 23, 24, 25 лет, истощенные преждевременным развратом, став отцами в 15–14 лет; в лучшем случае, уходя в пассивное благочестие, как Сигеберт — Святой Сигисберт, мощи которого покоятся в соборе Нанси или св. Дагоберт (II-й), останки которого доныне чтутся пилигримами.
Майордомы стали всемогущи. В 639 году после смерти Дагоберта, Эга продолжает управлять Нейстрией; при Хлодвиге II Пипин покидает свое убежище в Аквитании и становится майордомом Австразии (при Сигеберте), вместо своего зятя Анзегизела. Бургунды, не имеющие своего короля, добиваются по крайней мере особого майордома, Флоахата.
Майордом в каждом королевстве есть глава магнатов и должен защищать их привилегии. Когда Флоахат был назначен майордомом, он в письменной клятве обещал сеньорам и епископам королевства соблюдать сан и честь каждого. Но майордом есть также представитель короля; он должен хранить нерушимо его прерогативы, собирать налог, следуемый фиску, требовать военной службы. Потому-то в его функциях есть противоречия. Некоторые майордомы правят в интересах сеньоров, другие преданы делу короля и требуют повиновения от всех. Таков был, по-видимому, Оттон, майордом Австразии, сменивший Пипина: при нем самостоятельности добились герцоги Тюрингии и Аламании, при сочувствии остальных сеньоров Австразии. Таким образом, в 643 году граница Франкского королевства опять передвинулась с Эльбы на Рейн.
