Внутри каждого пага король имел известное число доменов, кроме тех, доходы с которых уступлены графу. Ими заведовал особый чиновник — domesticus.
В помощь себе графы назначали викариев, причем последние либо действовали вместе с графом, либо заменяли его во время его отсутствия, либо получали в управление особую часть графства. Впоследствии эта третья форма возобладала; образовались округи пага — викариаты, и викарий слился с тунгином
[397] Салической Правды.
Иногда выше графов короли ставили герцогов. Герцогство, как правило, не было постоянным учреждением: оно появлялось и исчезало вместе с условиями, вызвавшими его возникновение, но были и постоянные герцогства, например Шампанское, включавшее три графства. В VII веке появился ряд герцогств на востоке, как Эльзас
[398]. В Бургундии герцоги носили титул патрициев. Правитель, заведовавший частью Прованса, которая входила в Австразию, назывался «ректор».
По ту сторону Рейна герцоги стали национальными вождями, слабо связанными франкским владычеством и часто взаимно враждовавшими. Таковы герцогства Аламания, Бавария, Тюрингия, герцогство фризов, федерацией которых долго была Германия.
Эти всевластные чиновники часто становились настоящими тиранами: они торговали приговорами, взимали незаконные поборы, удовлетворяя личной мести. У Григория Турского выведен ряд таких типов: один «захватывает чужое добро» и позволяет своим сервам воровать и убивать, другой «настолько жаден, что похищает церковное имущество», третий «публично оскорбляет епископа», четвертый «забрал во всех домах все припасы, сено и вино, какое мог найти… не дожидаясь ключей, он ломал двери, он пытал и предал смерти множество жителей».
Среди этих насильников особенно популярна фигура Левдаста. Королевский раб, сперва поваренок, потом булочник короля Хариберта, «перешедший от песта к квашне», клейменный в ухо за попытку бежать, он внезапно делается любимцем жены Хариберта. Она освободила его, сделала начальником своей конюшни, а после ее смерти он стал королевским конюшим, а затем графом Тура. Желая приобрести состояние, он женился на дочери местного богача. Он начал ряд процессов против богачей и обложил их огромными штрафами, грабил церковное имущество и скопил в своем доме множество золота и драгоценностей. Надменный с мужчинами, он не щадил ни одной женщины, и Тур был полон молвой о его жестокостях и разврате. Со смертью Хариберта Тур перешел было к Сигеберту, и Левдаст искал приюта в царстве Хильпериха, но потом Тур достался последнему, и прежний раб опять получил свою должность. На публичных аудиенциях он зажимал рот подсудимым, а если толпа выражала им симпатию, изрыгал грубые ругательства. Он приказывал приводить к себе священников в ручных кандалах, бил палкой свободных людей. Неудивительно, что «граф» вступил в конфликт с епископом Тура, Григорием. Он входил в епископский дом не иначе, как в кирасе, шлеме и с копьем. Жители, наконец, пожаловались Хильпериху. Послан был для расследования королевский посланец (missus) Ансовальд. Левдаста сместили и заменили Евномием, избранником Григория и народа. Но Левдаст решил отомстить, и обвинил Григория в оклеветании Фредегонды. Однако это обвинение обратилось на него самого, и королева велела его схватить. Его привязали за шею к столбу и били железным прутом, пока он не испустил дыхания. В конце концов, Левдаст был не хуже других. У Григория Турского мы не находим ни одного честного графа. Правда, Фортунат восхваляет кротость, милость и образованность некоторых из них, но можно ли верить панегирикам этого поэта-паразита, восхвалявшего самого Хильпериха?
Чтобы положить конец этим злоупотреблениям, короли посылали в провинцию посланцев (missi). Однако они не являлись правильным учреждением, как при Карле Великом, а делегировались для отдельных поручений (например, Ансовальд), и в конце концов, были бессильны. Население оставалось беззащитным против произвола графов, и сильные люди искали всяких средств освободиться от их власти. Им удавалось добиться того, что король запрещал графу вступаться в их земли и разрешал сноситься прямо с собою. В этом своеобразном явлении конца меровингской эпохи уже лежит один из зародышей феодализма.
III. Юстиция, налоги, военная служба
Король издает законы, вершит суд, собирает налоги и армии.
Меровингские короли не стремились устанавливать единство закона. Они оставляли каждому народу его собственное право. Римляне судились по римским законам, собственно по компиляции, сделанной в вестготском королевстве и называвшейся Breviarium Aland (Бревиарий Алариха). Так как к югу от Луары преобладало римское население, то римское право удержалось более всего здесь. Что касается германцев, их обычаи были также записаны, по повелению короля. Салическая Правда в ее древнейшей редакции восходит к царствованию Хлодвига. Бургунды и вестготы имели свои законы в момент франкского завоевания. Рипуарская Правда в древнейших своих частях — позже царствования Хлодвига. Аламаннская, по-видимому, не старше начала, а Баварская — середины VIII века. Саксонская и Тюрингская еще моложе
[399]. Эти судебные сборники — не законодательные кодексы. В них нет плана, далеко не все житейские отношения предусмотрены, это скорее правила судебной процедуры и тарифы штрафов.
Между этими варварскими Правдами есть отличия: в Правдах Вестготской и Бургундской римское влияние чувствуется очень сильно. Другую родственную группу составляют — Салическая, Рипуарская, Баварская и Аламаннская Правда. Салическая Правда, как закон народа-победителя, господствует над остальными. При всяком пересмотре других законов, их сопоставляли и сближали с Салической Правдой.
В VI веке существуют два рода трибуналов
[400]: in palatio — т. е. трибунал короля, и in pago — т. е. трибунал графа. Кроме того, вне всякой апелляции, король имеет над своим народом право жизни и смерти. Одна статья Аламаннской Правды объявляет безнаказанным того, кто совершает убийство по его повелению. Король, когда ему то угодно, созывает собрания, в которых вершит суд. Он объезжает свое царство, призывает к себе население, выслушивает жалобы и судит представленные ему дела.
