Римские налоги не совсем исчезли, но доходность их уменьшилась. В меровингскую эпоху мы находим ряд косвенных налогов, обозначаемых общим именем teloneus, от лат. teloneum — канцелярия сборщика. Они платятся с товаров, входящих и исходящих черед прежние таможенные пункты: Марсель, Тулон, Фоз, Арль, Авиньон, Сорг, Баланс, Вьенн, Лион, Шалон-на-Соне. Король получает сборы и с товаров, выставленных на известных ярмарках, проходящих по большим дорогам и мостам, по воде, с тех, которые выгружаются в порту или на площади. Отданные на откуп телонеариям (telonearii), они приносят мало дохода королю; они приобретут большое значение в феодальную эпоху, когда их будут эксплуатировать сеньоры.
Другие косвенные налоги свойственны именно меровингской эпохе. Это — fredus, третья доля штрафа за убитого, идущая в пользу государства. Если государство преследует по своей инициативе виновного, оно получает всю «композицию». Король получает штраф в 60 солидов, в случае нарушения его приказа, и часть штрафа, уплачиваемого при разрыве какого бы то ни было контракта, заключенного за его ручательством.
Большинство прежних прямых налогов исчезло, но несвободные продолжали платить capitatio humana (поголовный налог). Их имена заносились в особые реестры — полиптихи. Потому-то сервам продолжали запрещать вступление в духовное звание, так как в этом случае они избавлялись от налога. Когда при Хильперихе граф парижский Одон хотел собирать capitatio со свободных франков, население возмутилось, и дом графа был сожжен. Впрочем, при плохом состоянии записей, большое число сервов ускользало от налога. Королева Батильда даже запретила было собирать поголовный налог, так как родители предпочитали убивать детей, нежели платить за них.
То же можно сказать о поземельном налоге — capitatio terrena. Такой налог справедлив только при тщательном ведении кадастров, а меровингское правительство возобновляло их очень редко. В Клермон-Ферране перестали собирать его, «потому что, при смене поколений владения разбились на небольшие участки». Только время от времени короли предпринимали ревизию, и тогда действовали беспощадно. В 579 году Хильперих обложил амфорой вина десятину виноградника. Отчаяние было всеобщее. Многие бежали в соседние королевства. В Лиможе толпа сожгла новые реестры, и в наказание многих предали смерти.
Но Хильпериха постигла божья кара. Его дети тяжко занемогли. Тогда королева сказала мужу: «Мы уже потеряли детей, а теперь слезы бедных, стоны вдов и сирот причинят смерть остальным. К чему переполнены вином наши погреба, к чему ломятся под тяжестью хлеба наши амбары? Мы копим, не зная, для кого. Сожжем эти реестры, и пусть наш фиск довольствуется тем, чем довольствовался король Хлодвиг». И реестры были брошены в огонь.
Вскоре возобновление кадастра стало технически невозможным для этой тяжеловесной администрации, а с кадастром и налог исчез или вернее преобразился. Он остался по традиции на некоторых землях и ассимилировался простому цензу.
Иногда короли прощают налог. Чаще всего они отказываются на срок от сборов с духовенства: но эта льгота становится вечной и распространяется на город. Хлотарь I, в уважение к св. Мартину, сжигает турские кадастры. Когда его преемники хотят их возобновить, епископы Ефрон и Григорий отстаивают эту льготу, как привилегию города. Мы увидим, как впоследствии иммунитетной хартией короли откажутся от сбора налога на землях иммунистов. Так исчезает постепенно римская система, заменяясь другой, которая организуется к эпохе Карла Великого.
В монетном деле
[404] сперва короли ограничивались воспроизведением императорских денежных знаков, на которых гравировали имя и изображение царствовавшего императора. Они не признавали себя подданными Византии, но они руководились экономическими соображениями и интересами фиска: только императорские монеты обращались свободно всюду. Теодеберт первый поставил свое имя на золотом солиде, но долго еще монеты с меровингскими эмблемами были исключением.
В середине VII века изображение императора или короля совершенно исчезает с монет. На них читается только обозначение цены и название места чеканки. Таким путем собрано до 800 названий мест, среди которых попадаются имена простых ферм. Разнообразно объясняли эту удивительную многоименность. Нам кажется наиболее правдоподобным следующее объяснение: сборщики налога принимали в уплату всевозможные монеты — устаревшие и иностранные, слитки золота и даже драгоценности. Вероятно, они тут же на месте перечеканивали эти вещи и выбивали на них место и обозначение цены. В общем, к концу меровингской эпохи число монет сильно уменьшилось.
Обычной монетой был солид и ⅓ солида, triens, — оба золотые. Ходили также серебряные денарии = 1/40 солида. Бронзовые монеты редки: множество мелкой монеты, оставшейся от Империи, было достаточно для обмена.
Франкские короли не имели постоянной армии
[405]. Существовало только несколько небольших отрядов, дольше других остававшихся под оружием: антрустионы образовали постоянную гвардию, да на границах подолгу стояли гарнизоны — scarae (schaaren), следившие за неприятелем. В общем же, армия созывалась отдельно для каждого похода, в силу королевского бана. Это войско носит имя hastis-astis (откуда французское ast). Королевский призыв, heribann (heer — армия) обращается обыкновенно в марте или мае к герцогам, графам и другим начальникам, которые затем призывали всех обязанных службой.
Армией командует король, или принц его семьи, или высший чиновник: референдарий, коннетабль. С VII века во главе армии всегда стоит майордом.
Герцоги, приведшие воинов своего герцогства, останутся во главе их; графы с людьми своего пага становятся к ним под начало. С развитием обычая коммендации, коммендировавшиеся идут под началом своих патронов. Так создались военные группы в графствах и герцогствах, сыгравшие важную роль в образовании феодального строя. Армия была на походе столько времени, сколько было нужно; чаще всего, впрочем, ее распускали к зиме.
Часто короли созывали войско не всей страны, а только ближайших к театру войны городов: армии, сражающиеся с германцами, обыкновенно набираются только на Рейне.
