Военная служба лежит преимущественно на определенных категориях лиц: во-первых, на прежних foederati (федератах); они составляют военные колонии, прежде всего обязанные отозваться на heribann (королевский призыв). Например, бургунды, образовавшие военные поселения в римской Империи, и под владычеством франков, часто целиком составляли армии, ходившие на Италию. Франки также в начале все были солдатами, и на них ближайшим образом ложилась военная служба. Только при внуках Хлодвига в армию стали вербовать и галло-римлян.
Галло-римляне начинают, в качестве отдельных лиц, вступать в военную службу ради выгод, которые дает война, но прослужив однажды, они тем самым обязывают и себя и детей всегда отзываться на heribann (королевский призыв). Часто герцоги и графы принуждают галло-римлян к службе, создавая таким образом прецедент. Когда серьезная опасность грозит королевству, все свободные люди берутся за оружие. Так мало-помалу галло-римляне подчиняются общему обязательству военной службы, и разница между ними и франками исчезает. Предполагается, что всякий здоровый человек должен служить, раз служил его отец; но в конце концов, с налогом крови происходит то же, что с денежным: одни подчиняются ему, другие от него ускользают. Право и долг, — военная служба связывается со свободным состоянием
[406] и определяется обычаем. Она — вплоть до Карла Великого, не связана с богатством или бедностью. Даже matricularii — нищие, живущие под покровительством Церкви, должны служить в войске.
На походе экипировка и содержание ложится на самих воинов. На дружественной территории они имели право на жилище для себя и траву для коней. — На деле они жили грабежом. Во вражеской стране они имеют право на добычу II, соблазняемые ею, многие охотно шли на войну. В продолжение похода воины были ограждены тройным вергельдом, а по возвращении часто получали землю от короля. Эти импровизированные армии, конечно, были несплочены и плохо дисциплинированы. «Что делать, — отвечали вожди Гунтрамну, пытавшемуся остановить армию, которая бежала, бросив готам Каркассон, — никто не боится ни короля, ни герцога, ни графов. А если мы станем производить реформы, — вспыхнет бунт».
Смесь римских учреждений и варварских обычаев, — меровингские учреждения меняются все время под давлением людей и обстоятельств, вырабатываясь в строй, далекий от германского и еще более далекий от римского. Изучение меровингского общества даст нам возможность еще лучше уловить сущность совершающейся эволюции.
IV. Положение лиц и коммендация
[407]В меровингском обществе иерархия выражалась в разнице вергельда. Социальные классы разделялись преградой, которую нельзя было преступить иначе, как с разрешения публичной власти, после соблюдения ряда юридических формальностей.
Ниже всего стоит раб. Меровингский раб — преемник римского и германского. Рабство приросло к нему в силу рождения, «как мясо к костям». Эти рабы — servi, mancipia были многочисленны, и рабство постоянно приобретало новый материал. После войны пленников продавали на рынке, среди них было много славян, и слово slavus (sclavus) — славянин, скоро заменило слово servus (раб). Торговля рабами представляла организованную коммерцию; особенно ценились молодые англосаксы (angli-angeli), покупавшиеся в Великобритании. Можно было стать рабом в случае неуплаты композиции, назначенной судом. Иногда в благодарность Богу за исцеление или для искупления грехов становились рабами церкви или монастыря. Новый раб склонял голову перед епископом или аббатом, и тот брал его за волосы в знак принятия.
Раб считался вещью, которую можно продать, завещать, дарить. У него нет собственности, он не вчиняет исков. Если он пострадал, за него требует и получает удовлетворение господин. Вергельд его незначителен: кто убьет или похитит раба (что считается однозначным), платит 30 солидов — как за кражу коня. За проступки раба отвечает господин. Он должен привести его на суд, который приговаривает раба к унизительным наказаниям: палочным ударам, отсечению члена, иногда (не за слишком даже важные проступки) — к смерти. Если раб бежал, государство предоставляет в распоряжение господина публичную силу. Укрывший его платит штраф.
В теории господин, как прежде, имеет над ним право жизни и смерти. Но Церковь провозгласила, что раб имеет бессмертную душу, и что господин отвечает за него перед Богом. Эпонский собор 517 года объявляет двухлетнее отлучение тому, кто убил раба, не осужденного на суде. Церковь объявляет законными благословенные ею союзы между рабами. Она рекомендует не разлучать мужа и жену, детей и родителей, продавать их только вместе. Так улучшалось положение раба, и нравы часто были лучше, нежели законы.
Часть рабов, привязанных к личной службе господина, vassi ad ministerium, жила в его доме. Одни из них были ремесленниками: поварами, столярами, ювелирами; другие учили детей хозяина чтению, письму и счету. Эти рабы ценились дороже других. «Если кто, — гласит Салическая Правда, — похитит или убьет vassum ad ministerium… — платит 45 солидов». Другие, принадлежащие к сельскому поместью, живут в хижинах с семьями и возделывают отведенный им участок земли. Это — servi casati или mansionarii. Хозяин получает с них значительное число повинностей и трудовых дней, и может в любой день прогнать их с участка и отнять дом. Но со временем обычай фиксировал число трудовых дней и цифру ценза, и хозяин понял, что в его же интересах было не сгонять серва с его участка. Таким образом, последний постепенно привязывается к почве, инкорпорируется в ту землю, собственником которой он со временем станет. Он может уже наживать peculium (пекулий) и на принадлежащие ему деньги приобретать имущество и даже рабов, сам оставаясь рабом.
