Низшее духовенство еще больше, нежели епископы, поддается влиянию пороков светского общества. Нам рассказывают о священнике Ле-Манса, обжоре и развратнике, который бежал, похитив женщину из хорошей семьи. Родные преследуют его, сжигают его сообщницу, сажают его в тюрьму. Епископ Лизье спасает ему жизнь при условии, что он займется обучением детей. В благодарность за это предатель покушается на его жизнь; только смелость изменяет ему, и он вынужден сознаться во всем. В Ангулеме клирики епископа Марахария отравляют его, и один из убийц получает кафедру. Мы знаем, что именно в среде клириков Фредегонда искала убийц, когда замышляла умертвить Хильдеберта.
Монашество развивается еще шире, чем в предшествующую эпоху, чему содействуют общественные смуты, гнет сильных, бессилие правительства защитить интересы низших классов II, как следствие всего этого, отчаяние, заставляющее слабых искать прибежища у Бога.
Для королей основание монастырей стало некоторой благочестивой традицией; много монастырей основано епископами, но еще больше — самими монахами, которые, расходясь, создают новые обители. Иные насчитывают по несколько человек. Мало таких, где число монахов доходит до 200.
Анахореты и отшельники замыкаются в кельи. Они находят убежище в горах, — как горы Оверни, Кантала. Подле, в лесу возникают монастыри, где группируются их почитатели и ученики; не одна деревня выросла из хижины анахорета. Эти аскеты изобретают всевозможные способы самоумерщвления: Калуппа жил в гроте, полном змей, которые обвивались у него вокруг шеи; Вальфрид стоял на столпе, Лупицин зарылся в античные развалины и получал через небольшое отверстие хлеб и воду. В течение всего дня он пел хвалы Богу, держа на голове огромный камень, который с трудом поднимали два человека. Ночью он ставил под подбородок палку, утыканную острыми гвоздями. От этого он получил чахотку и покрыл кровавыми плевками свою келью. После его смерти эти окровавленные куски оторвали от утесов и сохранили их, как реликвии. Бывало, впрочем, что аскет ослабевал, и оскорбленная природа вступала в свои права, играя злые шутки над отшельником. Анахорет Виннок, живший близ Тура, был святой человек. Он одевался в звериные шкуры, питался травой, но он не мог противостоять искушению вина, которое ему доставляло усердие почитателей. Он привык пьянствовать, стал буйным помешанным, и его пришлось посадить на цепь в его келье.
Епископ претендует на власть над всей монашеской армией. Монастыри основываются только с его разрешения. Аббат зависит от него: он не смеет уходить из монастыря, ни отчуждать монастырское имущество без его согласия. Часто основатель монастыря выговаривает себе право выбора настоятеля, тогда епископ только его утверждает. По общему положению настоятеля избирает братия, и только в случае выбора недостойного епископ вмешивается. Эти отношения являются поводом постоянных конфликтов, почему монастыри стараются добиться у епископов дипломов отречения от их прав. Число таких дипломов все росло. Надо, впрочем, сказать, что многие из тех, на которые впоследствии ссылались монахи, относя их к меровингской эпохе, представляют более позднюю подделку.
Так создаются маленькие республики, стремящиеся освободиться от власти епископа, как и от светской власти, и все увеличивающие свое имущество. Многие состоятельные и знатные люди отдают в монастыри своих детей с богатым приданым. Правда, светская власть ставит известные препятствия подобным актам, и в принципе на них требуется разрешение короля.
Аббат управляет монастырем внутри и является его представителем во вне. Все монахи обязаны ему послушанием, а он обязан подавать пример исполнения устава. В важнейших делах он спрашивает совета всей братии, в менее важных случаях — мнения старших. Среди аббатов, как и среди епископов, мы видим очень важных лиц. Таков св. Аридий, друг Григория Турского, основавший на своих землях монастырь своего имени, который впоследствии даст начало городу (Saint-Yrieix). Не всегда аббаты являются образцами нравственности: аббат Дагульф ворует, убивает, развратничает. У него любовницей чужая жена, мужа которой он старается запугать угрозами, и который убивает его, когда он, пьяный спит подле нее.
Иногда за стенами монастырей жили мирные и счастливые общества. Такова была община, сгруппировавшаяся в Пуатье, в монастыре св. Креста вокруг св. Радегунды. Мы знаем историю этой тюрингской пленницы, взятой в жены Хлотарем. Наскучив ему, она была охотно отпущена им в монастырь. Это была женщина с умом тонким и образованным. Она состояла в постоянной переписке с Фортунатом, который и написал ее биографию. В монастыре она не гнушалась самыми низкими работами, ходила за нищими и больными, прислуживала им за столом. В порыве религиозного усердия, желая испытать страдания христианских мучеников, она прикладывала к телу раскаленное железо, так что мясо горело. Ее экстаз проявлялся в мистических видениях. За год до смерти она увидела прекрасного юношу, расточавшего ей ласки и кроткие слова. И так как ее благочестие смутилось, он открыл ей, что он тот, кому она непрерывно молится.
Смерть ее в 587 году была трауром для всей христианской Галлии. Рассказ Григория Турского об ее похоронах — одна из самых прекрасных и трогательных страниц в литературе того времени. Григорий пожелал видеть места, где протекла жизнь святой. Настоятельница сопровождала его вместе с монахинями. «Вот, — сказала она, — ее келья. Мы больше не находим здесь нашей матери; вот коврик, на который она преклоняла колени, молясь Богу; мы не видим ее на этом месте. Вот книга, по которой она читала; голос ее не доходит больше до наших ушей. Вот веретено, на котором она пряла во время постов и бдений».
Через несколько лет этот монастырь стал местом соблазна и раздоров. Туда вступили монахинями Хродиельда, считавшаяся дочерью Хариберта, и Базина, дочь Хильпериха. Они подняли бунт против настоятельницы: «С нами обращаются, — говорили они, — как со служанками, а не с дочерьми королей». Мятежницы идут жаловаться Григорию, потом посылают Хродиельду к Гунтрамну. Во время этого последнего посольства часть мятежниц остается в Туре, некоторые выходят замуж. Вернувшись в Пуатье, они нанимают шайку воров и убийц и готовятся к войне. «Мы — королевы, — объявляют воинственные принцессы, — и не войдем в монастырь, пока настоятельница не выйдет оттуда». Четыре епископа, которые хотели уговорить их, чуть не были убиты разбойниками. Они овладели монастырем, совершали там насилия, захватили саму настоятельницу. С большим трудом удалось положить конец этой войне монахинь.
Разнообразие уставов было одной из причин слабости монастырской жизни. В ту пору еще не знали мощных конгрегаций, который впоследствии объединили множество монастырей под руководством одной материнской обители. Одним из самых распространенных уставов был устав, шедший из Лерина и утвержденный Цезарием Арльским. Но наряду с ним были приняты и уставы Антония, Пахомия, Василия Великого, Кассиана. В конце VI века Колумбан попытался ввести более однообразную и строгую организацию. Энергичный, призванный повелевать, он вышел из тех великих ирландских монастырей, где так могущественно развита была религиозная жизнь. Он пришел к заключению, что в Галлии «религия утратила силу; дух покаяния и сокрушения исчез». Под покровительством короля Гунтрамна, в лесах Вогез он основал монастыри Анегрэ, Люксейль и Фонтен. Устав его проникнут началом абсолютного послушания настоятелю, отречения от своего я, от личной воли. Аскетизм воплощается в суровых требованиях. Малейшие провинности строго караются. Но Колумбан желал распространить свое влияние за пределы монастыря и ввел в Галлии регламентацию преступлений против Церкви и наказаний за них, по образцу той, какая была установлена в ирландских покаянных книгах. Здесь, как и в варварских Правдах, классифицированы были все возможные проступки и соответствующие им церковные кары: преимущественно пост, коленопреклонения, милостыня, молитва, повторяемая установленное число раз. Со временем Церковь разрешит заменять все эти виды покаяния «милостыней», установит тариф штрафов и будет обогащаться за счет грехов паствы. Все эти новшества и энергия, с какой они проводились, заставляли ирландского монаха конфликтовать не только со светской властью, но и с епископатом.
