Подчинение женщины было полное. Отец семьи имел над ней те же права, что над детьми. Когда умирал важный человек, семейный трибунал, при малейшем подозрении в виновности, подвергал пытке жен покойного. Навряд ли женщины могли входить в друидическое жречество. «Девы острова Сены», «вакханки намнетов», по-видимому, представляют чистую выдумку греков. Гадалки, о которых упоминают в III веке по P. X. под именем друидесс, действовали в области Рейна и связаны с германскими пророчицами. Велледа Тацита жила в Германии, а не в Галлии
[42].
В некоторых отношениях, однако, положение женщин представляется довольно благоприятным. По Цезарю, муж не покупал жены, она приносила ему приданое. К нему он прибавлял равную часть из своих средств; это имущество вместе с нараставшим доходом оставалось неприкосновенным и доставалось тому из супругов, кто переживал другого. На каких, однако, условиях могла быть собственницей супруга и вдова? Кельтское право, вытесненное в Галлии римским, продолжает развиваться у островных кельтов, и там, может быть, развивались дальше указанные только что зародыши женского права. Из юридических и литературных документов Ирландии видно, что дочь может наследовать вместо сына, что женщина может быть равна мужчине и возвыситься до положения вождя племенной группы, если ее состояние равно или больше состояния мужа. Как собственница земли, она должна ее защищать, — вот почему в некоторых случаях верховная власть в войне и мире вручается женщинам. Королева Боадиция, которая руководила борьбой с римлянами в 61 году по P. X., не была исключением. Галльская женщина не возвышалась до подобного почета. Однако и она могла быть косвенно влиятельной, о чем свидетельствуют факты заключения браков для укрепления политических союзов.
Галльское общество представляется резко аристократическим. В Галлии, по словам Цезаря, только два класса являлись обладателями власти и почета: друиды и всадники (equites). Друиды не занимают много места в рассказах Цезаря. Всадники фигурируют в них на первом плане. Выразительно само их имя: в Риме, как и в Греции, в феодальном мире, как и в античной общине, конная служба была привилегией богатых и знатных. Первенствующая роль в войске, состояние, рождение обусловливали престиж всадников. Эта немногочисленная знать держала в суровой зависимости низшие классы.
Начало частного покровительства встречается в истории под различными формами и именами, существует в разных обществах, правильно развивающихся или разлагающихся; оно проявляется всегда, когда государственная власть не стоит на высоте задачи, неспособна гарантировать безопасность личности, — потому ли, что она еще непрочна, или потому, что начинает слабеть. Маломощные и бедные теснятся вокруг могущественного и богатого. Они ждут от него защиты и взамен предлагают свою помощь в войне и мире. Нигде, однако, покровительство не играло такой роли, как в Галлии. Оно было самым сильным и самым жизненным из всех учреждений, в некоторых отношениях более жизненным и сильным, нежели само государство. Благородного галла всегда следует представлять себе окруженным множеством людей, подчиненных его патронату в той или иной степени. В самом низу социальной лестницы подчинения стояли рабы. Гельвет Оргеторикс, крупнейший собственник в стране, имел их до десяти тысяч. По этому примеру можно судить о средних и меньших владельцах. Положение рабов слагалось, по-видимому, так же, как и везде в древности: они не служили в армии, кроме исключительных случаев, — и тогда они получали свободу. К такой чрезвычайной мере прибег сенон Драп во время восстания 52 г. Впрочем, рабов освобождали и индивидуально.
Выше рабов стояли амбакты, которых римляне называли клиентами. Лишь немногие из простого народа избежали клиентелы и сохранили независимость. Нужно ли представлять себе таких «свободных» в виде тех авантюристов, которые первыми сбежались на призыв Верцингеторикса? Или, может быть, это были первые элементы начинавшего создаваться среднего класса, обогащавшегося промышленностью и торговлей с началом обмена и прилива чужеземной предприимчивости? Во всяком случае, громадное большинство плебса состояло из клиентов. Три причины, по словам Цезаря, толкали их в клиентелу: притеснения сильных людей, долги и податной гнет. Слово tributa позволяет думать, что речь идет о земельном налоге. В таком случае тут разумеются мелкие собственники, отказавшиеся от права собственности, чтобы не нести связанных с нею тягот. Должники — obaerati, составлявшие довольно. многочисленную категорию среди клиентов, были людьми, закабаленными за неоплаченные ссуды. По-видимому, они попадали в положение, аналогичное положению римских nexi, обязанных работой в пользу заимодавцев. Может быть, они получали взаймы деньги, а скорее всего, — скот и землю. Среди них могли быть такие, которые не имели ничего, кроме того, что получили взаймы. Это были не разоренные собственники, а держатели земли от других, высших. Слово obaerati иногда имеет именно такой смысл у латинских писателей той эпохи. Цезарь говорит, будто патрон пользовался над клиентами теми же правами, что и господин над рабами, однако же он сам различает клиентов и рабов. Очевидно, сходство было не абсолютное.
Клиентела приобретала несколько особый, более высокий характер, когда она заключалась в виду военных обязательств. Это не значит, чтобы клиенты вообще были свободны от воинской службы, но среди них были такие, для которых она являлась специальным ремеслом.
В 56 году до P. X. Красе в походе против аквитанов встретил у сотиатов отряд в шестьсот воинов, которые на языке этого народа назывались soldurii. Эти люди были привязаны к своему вождю обетом, за верность которого ручались боги. Они были беззаветно преданы ему в счастьи и несчастьи, жили от его даров и стояли на положении друзей. Если он умирал, они должны были умертвить себя над его телом. Такая клиентела в форме военного товарищества существовала и у всех иберских народов. Она встречается у германцев, где цезаревых солдуриев напоминают тацитовы comites; она знакома была и галлам. Полибий, описывая нравы цизальпинских кельтов в III веке до P. X., употребляет слова «гетерия» или «товарищество», характеризуя отношения вождя к его свите. То же выражение встречаем в комментариях Цезаря. Тревир Амбиорикс, захваченный в своих владениях римской конницей, спасается благодаря верности своих «товарищей», своих «близких» — comites familiaresque eius. Арверн Литавик после поражения его войска бежит в Герговию, и его сопровождают клиенты, «так как преступно и нечестиво (nefas) покидать патрона в опасности». Все эти клиенты, товарищи, familiares, преданные до смерти, образующие дружину вождя — не держатели его земель, не сельские работники: это воины, которых патрон оплачивает и содержит на свой счет.
Система покровительства является и следствием, и причиной бессилия государства. Неизбежный антагонизм между государством и независимыми патронатными организмами обрекал галльскую civitas на постоянную анархию, на непоправимую слабость.
Civitas — государство, народец, обладала центральным правительством, но не составляла вполне однородного и сплоченного целого. Она включала известное число подразделений, округов, волостей, которые назывались по-латыни pagi (паги) и могли быть довольно обширны: civitas гельветов, равнявшаяся, по крайней мере, двум третям теперешней Швейцарии, насчитывала только 4 пага. Под ними следует разуметь мелкие племена, которые своим соединением создали civitas, но не отказались от всякой самостоятельности, не отрешились вполне от своей племенной индивидуальности. Паги арвернов образовали отдельные отряды в армии Верцингеторикса. Паги моренов разделились по вопросу об отношении к Цезарю: одни отправили послов, чтобы выразить покорность; другие воздержались от этого. Два гельветских пага отделились от тела нации и присоединились к походу кимвров и тевтонов против римлян. Инсубры и вертамакоры считались отделившимися от пагов эдуев и воконсов
[43].
