Две важные преграды еще отделяли Карла от Империи: в Константинополе жил император, Константин VI, и папа Адриан относился несочувственно к проекту, которым были воодушевлены верные короля.
Адриан с растущей тревогой следил за утверждением в Италии власти короля франков. Этот король принимал всерьез свое звание патриция, требовал его точного определения, желая обратить в нечто реальное этот туманный титул. Кроме того, папа мог поставить в упрек Карлу неисполнение данного им в 774 год) обещания расширить дар Пипина; Карл прибавил папе только несколько незначительных кусков земли. Отношения короля и папы представляются очень любопытными. Оба относятся друг к другу с уважением и любовью. Оба чувствуют себя крупными личностями, слугами общего дела, вождями — один в духовном, другой в земном — того общества солдат и священников, которое представляя тогдашний христианский мир: они ведут его один — сражаясь, другой — молясь, как Моисей и Аарон: это поэтическое воспоминание встречается в одной письме Карла. Но папа и король сохраняли согласие, при условии — не доводит!] до полной ясности того, что их разделяло. В эту пору папство начинает лелеян] грандиозную и странную мечту. В первые годы служения Адриана появляется] знаменитый документ — грамота так называемого «Константинова дара». В нем говорится, что крещенный в Латеране папой Сильвестром, Константин Великий даровал верховному первосвященнику императорскую власть и отличия: пурпурную хламиду, золотую диадему, «город Рим, страны и города Италии и всего Запада», т. е. сделал папу западным императором. В какой мере верил сам Адриан этой выдумке неизвестного фальсификатора? Мы не знаем. Но он ссылался на этот документ, чтобы оспаривать те права, которые король франков хотел осуществлять над Римом, ибо Карл стремился видеть в Вечном Городе одну из столиц своей Империи. Папа напоминает ему, что действительный «патрициат» в Риме принадлежит св. Петру. По-видимому, он готов был вступить в соглашение с византийским императором и создать в центре Италии одно из тех вассальных государств, независимых фактически, но признающих верховную власть императора, какие существовали тогда в греческой Империи.
Пока были живы император Константин VI, а в Риме папа Адриан, все оставалось по прежнему, но в 797 году Константин был ослеплен, по приказанию матери своей Ирины, и умер. Ирина захватила власть, и императорский престол можно было считать вакантным. За два года до этого события Адриана сменил на папском престоле Лев III.
Уже в это время все сильнее чувствовалось противоречие между могуществом папы в христианском мире и его слабостью в Риме. Его покой постоянно тревожили бароны-владетели земель и замков в окрестностях Рима, которые претендовали нередко распоряжаться апостольским престолом. Лев III, бывший до своего возвышения незначительным чиновником папского двора, выдвинутый духовенством против желания знати, более всякого другого нуждался в покровительстве. Немедленно после своего избрания, он послал римское знамя Карлу и обещал ему верность. 15 апреля 799 года он подвергся нападению и жестокому избиению на улицах Рима. Тогда он бежал в Падерборн и искал защиты у короля. Карл отправил его обратно в Италию под сильной охраной, а вслед затем сам направился в Рим.
23 ноября 800 года в Номенте, в 12 милях от города, Карл был принят с великими почестями. На другой день он торжественно вступил в Рим, с тем же церемониалом, что в 774 году. 1 декабря устроено было собрание духовенства и франкских и римских магнатов, для разбора обвинений, возводимых на папу его противниками. Собрание не могло придти ни к какому решению, но 23 декабря, призванный королем, епископами и патрициями, папа принес клятву на Евангелии, которой очистился от возводимых на него преступлений. Через два для после этого, народ собрался в церкви св. Петра на рождественскую мессу. — Карл занял место перед алтарем. Склонясь, он молился, когда Лев возложил ему на голову императорскую корону… Ивее присутствующие воскликнули: «Да живет и побеждает Карл, Август, венчанный Богом, великий и мирный Римский император!» Три раза повторялись эти восклицания. Потом папа преклонился (adoravit) перед императором, согласно обычаю, соблюдавшемуся по отношению к прежним цезарям.
По выходе из церкви св. Петра, Карл объявил, что «если бы он знал о намерении папы, он не вошел бы в церковь в этот день, хотя это и был величайший годовой праздник». Это свидетельство, сообщенное нам Эйнгардом, не может быть отвергнуто. Но как понять слова Карла? Они не могут значить ни того, чтобы он не хотел Империи, ни того, чтобы не знал, что о ней шла речь раньше. Как ни плохо осведомлены мы об этом необыкновенном происшествии, мы не можем не предположить, что о нем говорилось в совещаниях, собиравшихся перед 25 декабря. Невозможно, чтобы Карл не был предупрежден и запрошен. С другой стороны, однако, он не знал, по-видимому, что церемония будет иметь место в день Рождества, и что папа возложит ему корону на голову. Принимая во внимание, что впоследствии он коронует сына своего Людовика сам, без вмешательства папы и епископа, можно догадываться, что ему неприятно было получить корону из рук папы, и что он намеревался взять ее сам, чтобы римский первосвященник не заявлял каких-либо притязаний на верховенство над ним. Возможно, что он хотел вступить в соглашение с греками, прежде чем присваивать себе императорский титул. Византийские императоры были законными наследниками прежних цезарей: чтобы Карл формально стал римским императором, нужно было, чтобы этот титул был признан за ним в Константинополе, как он признан был в Риме. Этот пункт стал затем предметом долгих переговоров, которые тянулись до конца царствования Карла
[467].
До 800 года отношения между Византией и королем франков представляются плохими. Греки принимали участие в заговорах, которые образовывались против него в Италии. В 781 году Ротруда, дочь Карла, была просватана за Константина VI, но когда пять лет спустя византийские сановники приехали за девушкой, брачный договор был разорван Карлом. Тогда греческая армия высадилась в Беневенте, но была отбита. Когда Карл сделался императором, он вернулся к мысли о брачном союзе, который соединил бы два дома: он сам (так как он потерял королеву Лиутгарду) хотел жениться на Ирине, чтобы царствовать над Западом и Востоком. Два посла посланы были в Константинополь. Но в это время патриций Никифор заключил Ирину в монастырь и овладел престолом. Никифор был сторонником союза с франками. В 803 году он послал к Карлу митрополита Михаила с дружеским письмом. Но затяжки и уклончивость императорской канцелярии раздражали Карла. Он послал послов в греческие земли: Сицилию, Далмацию и Венецию, затем отправил армию и наконец флот. В 806 году дож Венеции и дука Зары изъявили покорность королю франков. Однако Далмация была взята обратно греческим флотом, и только в 809 году Пипин Италийский захватил острова Градо и Киоджу.
Греки решили вступить в переговоры. Никифор был убит в битве с болгарами, и ему наследовал зять его Михаил. В Аахен послано было посольство, которое Карл принял в церкви Богоматери. Он объявил, что отказывается от Венеции и Далмации. Послы приветствовали его титулом «базилевса», который носили восточные императоры (812 г.). В том же году два франкских посла, аббат Петр и епископ Амаларий Трирский, отвезли в Константинополь договор, одобренный светскими и духовными магнатами и подписанный Карлом. Они должны были принести обратно копию, подписанную Михаилом и одобренную его священниками, патрициями и магнатами его двора. «Мы благословляем Господа, — пишет Карл, — и благодарим Его от всего сердца, ибо Он соизволил утвердить столь долгожданный и всегда желанный мир между Восточной и Западной Империями». В то время, как франкские послы были на обратном пути в Аахен, Михаил был низвержен Львом Армянским. Когда они прибыли во Францию, Карл только что умер. Принятый договор был, однако, окончательно закреплен в начале царствования Людовика Благочестивого.
