В иерархии и функциях составляющих его чиновников, которые носят новое имя палатинов, явились некоторые изменения. Референдарий исчез: он заменен канцлером. Нет больше майордомов: Каролинги уничтожили эту должность, которая в их руках оказалась ступенью к трону. В их дворе первое место занимает «дворцовый граф» — comes palatinus. Он соединяет с судебными функциями наблюдение над двором, некогда принадлежавшее майордому. Новым лицом здесь является архикапеллан, носящий иногда византийский титул «апокризиария»: эта должность была создана Пипином Коротким, когда он проводил реформу Церкви. Это — член духовенства, по преимуществу епископ или видный аббат. Он ведает королевскую капеллу, а также другие общие религиозные дела. Затем следуют уже известные нам чиновники: camerarii (камерарии), thesaurarii (казначеи), senescalci (сенешали), buticularii (виночерпии), comes stabuli (коннетабль) etc.
Как и в меровингские времена, нет абсолютного разграничения между государственными должностями и домашними службами. Дворцовый граф, архикапеллан, канцлер являются скорее государственными должностями; сенешаль, виночерпий, коннетабль носят скорее характер домашних служб. Но ни один из них, кроме, быть может архикапеллана, не привязан к своей должности. Дворцовые графы водят армии; один из них был убит с Роландом, другой в Саксонии. Сенешали заведуют кухней, но в случае нужды они, как Аудульф, идут биться с бриттами и чехами или, как Эггигард, умирают в Ронсевале. Один виночерпий послан был послом к Тассилону Баварскому. Один коннетабль, воюет с полабскими славянами. Это — приемы примитивного порядка вещей, где все просто, где разделение труда не является необходимым, и сама мысль о нем еще не приходит в голову.
Однако некоторые функции представляются уже лучше организованными. В канцеляриях нотарии составляют королевские письма, дипломы, грамоты иммунитета. Их главой является протонотарий, или канцлеру избираемый из среды духовенства. Он не представляет еще из себя той крупной фигуры, какой станет впоследствии: он зависит от архикапеллана, и ему не вручается печать, но через его руки проходят конфиденциальные бумаги, и он хранит дворцовый архив, archivium palatii. Его помощниками являются клирики, «умные, толковые, недоступные подкупу и умеющие хранить тайны».
Карл имеет также свой совет, куда он приглашает, кроме архикапеллана, дворцового графа и камерария, тех из магнатов, — optimates, proceres, — мнение которых ему угодно спросить. Этот совет прежде всего должен разрешать конфликты в среде придворных. Но его компетенция простирается на все дела, «имеющие отношение к благу короля или королевства». Его члены должны быть строго лояльны и не ставить ничего выше своего долга — «разве что вечное свое спасение». Их число было невелико и точно не установлено. Король созывал его собрания, когда находил это необходимым. Кроме того, при нем неотлучно находилось три советника, «избранных из самых знатных и мудрых людей», без совета которых он ничего не предпринимал.
Кроме чиновников, во дворце живут, как и в меровингскую эпоху, discipuli, молодые люди, посылаемые к королю, в целях их воспитания, и comites, «товарищи» короля, которых в каролингскую эпоху чаще называют milites expeditii (походные воины). Они привязаны лично к его особе, как некогда антрустионы. В этих «товарищах» короля заискивают все, кто хочет получить какую-либо должность или благодеяние. «Не проходило недели без того, чтобы какой-нибудь вельможа не пригласил их к себе, чтобы предложить им гостеприимство».
К этому постоянному, уже довольно многочисленному населению дворца, присоединяется сменяющееся: областные графы, посланцы — missi, которые являются сюда, чтобы получить приказания или отдать отчет, послы, истцы, купцы. Наконец, соседство двора привлекает искателей приключений, нищих, публичных женщин. Все это население и устраивается в его непосредственной близости. Даже хуже: жилища большинства палатинов скрывают наложниц и мальчиков, занимающихся проституцией. Приходилось издавать постановления, запрещавшие проживание в Аахене неизвестным лицам, мужчинам и женщинам другой жизни, возбранявшие драки во дворце, предписывавшие немедленный отъезд истцов и жалобщиков после разрешения дела, запрещавшие фальшивым нищим проникать в ряды настоящих, и честным людям давать приют преступникам. «Кто скроет такое лицо в своем доме, обязан обнести его на своей спине вокруг дворца и затем внести в тюрьму». По мере того, как император старился, это зло все больше возрастало. Первой заботой его сына Людовика Благочестивого будет очистить дворец и его окрестности.
Мы видели, что в конце меровингской эпохи в отдельных королевствах франкского государства установился обычай собраний. Мы видели, как затем австразийские майордомы стали созывать ежегодно одно общее собрание для всего королевства в марте месяце — campus martius (Мартовское поле). Став королями, они сделали из этого учреждения одно из главных орудий управления. В 755 году Пипин отодвинул его созыв на май (campus madius), чтобы дать возможность епископам и аббатам отпраздновать Пасху в своих диоцезах и монастырях. Карл созывал свои собрания чаще всего в мае, но иногда откладывал их до июня, июля и августа. Они собирались обыкновенно в королевской вилле или в одном из дворцов Рейнской долины: Аахене, Вормсе, Майнце, иногда же во вражеской стране: в Регенсбурге, Липпенгейме, Падерборне.
Эти собрания имеют целью представлять народ перед королем. Весь народ призывается на них. Но на самом деле король имеет дело только с магнатами — духовными и светскими. Епископы, аббаты и графы приезжают со своими людьми, и эти люди представляют народ. Даже не все магнаты допускаются к участию в совещаниях. Только самые важные из них собираются в залах совета: духовные отдельно от светский или все вместе, если они это находят нужным. В продолжение нескольких дней они рассматривают статья за статьей, проекты, предлагаемые их обсуждению. Если они выражают желание, чтобы король принял в нем участие, он является к ним. Толпа менее важных лиц остается вне, и Карл ходит в ее рядах, свободно и просто беседуя с народом, расспрашивая каждого о том, что происходит в стране, из которой тот прибыл. Когда совещание магнатов по тому или другому вопросу окончено, и мнение их передано королю, он принимает решение, — право которого во всяком случае остается за ним, — и сообщает его народу, чтобы получить его «согласие» — consensus. Но «согласиться», на языке эпохи, означало приблизительно то же, что изъявить повиновение.
Кроме того, вопросы, предлагаемые собранию, подготовлялись заранее — отчасти в совете короля, но еще обычнее в осеннем собрании, установленном только при Карле Великом, более тесном, нежели майское и более аристократическом по составу. Оно решало, в случае необходимости, вопросы войны и мира, оно «начинало обсуждать дела следующего года, если представлялись такие, о которых следовало уже подумать». Принятые решения оставались неизвестными публике до мая следующего года, «так, чтобы думали, будто ничего не было решено или обсуждено заранее», и вопрос обсуждался сызнова. Этот тайный характер осенних собраний объясняет нам, почему анналисты никогда не упоминают о них, тогда как они всегда отмечают общие собрания. Нам известны только те, которые были созваны в Аахене, в октябре 797 года и в октябре 802 года. Первое наметило положение «саксонского капитулярия», второе установило принцип пересмотра законов.
