Религиозное влияние Карла проявилось еще в двух других, не менее важных вопросах: вопрос о культе священных изображений и о Filioque. Отцы Франкфуртского собора получили от папы акты второго Никейского собора по вопросу об иконах. Смысл некоторых греческих слов был им неясен; они поняли, — неверно, — будто отцы Никейского собора предписали обожание икон, и отвергли их предписания. Император сам решился опровергать их, и под его влиянием составлены были так называемые Libri Carolini (Книги Карла), чтение которых сильно встревожило папу Адриана, ибо они были полны сомнительных утверждений. При Льве III, франкские монахи из Монте-Оливо были обвинены в ереси за то, что вставили в ту фразу символа веры, где говорится о нисхождении Духа Святого от Отца (qui et Patre procedit), слово Filioque («и от Сына»). Они просили папу доложить их дело Карлу Великому. Последний, исследовав его, при помощи Теодульфа, собрал в 809 году собор в Аахене, который их одобрил.
Ни с какой стороны не раздавалось протестов против этого королевского вмешательства в дела веры. Только архиепископ миланский, Одильберт, замечает, что добрые императоры ограничивались тем, что властью своей утверждали решения священников Господа. Остальной епископат склонился с покорностью. В писаниях своих славнейшие вожди духовенства Галлии, Италии, Германии — не исключая, в конце концов, самого Одильберта — принимают подобострастный, полный смирения тон, обвиняют себя в «нерадении», в «лени», благословляют вмешательство императора, который «исторг их от сна беспечности». В 813 году епископы Лионской Галлии, собравшись в Шалоне, «по повелению светлейшего Карла, августа», решают, что каноны, вотированные ими, «будут представлены на священное суждение императора», дабы он мудростью своей одобрил одни и исправил другие.
Итак, Карл — глава Церкви, как и глава государства. Вернее — он глава епископов, как и глава графов. Он считает своим долгом сражаться с ересью, как он сражался с неверными, защищать подданных своих от заблуждения, как он защищает их от разбоя. Он запрещает им грех в той же мере, как и злодеяние. Он считает себя ответственным за их вечное спасение, как и за их материальное спокойствие. В своих капитуляриях он не только повелевает: он проповедует. Он желает, чтобы каждый знал свой «Отче наш»; он делает обязательным для супружеского союза церковный брак. Его правление имеет в виду каждого отдельного человека, как оно обнимает и целое общество. Его Империя поистине есть нечто вроде «Града Божия» — Civitatis Dei. Эпиграфом к его правлению может служить выдержка из письма его ко Льву III: Nostrum est secundum auxilium divinae pietatis, sanctam ubique Christi ecclesiam ab incursu paganorum et ab infidelium devastatione! armis defendere, foris et intus catholicae fidei agnitione munire (Нам надлежит защищать, с помощью Божией, оружием Святую Церковь Христову от вторжений язычников и опустошений неверных извне, а внутри — укреплять ее познанием веры католической).
III. Областная администрация: графы, епископы, посланцы
[476]Мы видели, что некоторые из народов Империи, сидевших вдоль ее границ, платили дань и сохраняли своих национальных государей. Это были скорее вассальные племена, нежели подданные. Таковы бритты (бретонцы), авары, баски, беневентцы, славяне. В остальной Империи мы можем различать области с населением германским, романским, галло-римским, наконец, такие, где все эти элементы смешиваются. Это — «франки и подчиненные им народы». Все они управляются одной администрацией. Нас не должны вводить в заблуждение некоторые термины, употребляемые писателями этой поры: Баскония, Испания, Прованс, Бургундия, Септимания или «Готия», Лангобардия, Бавария, Тюрингия, Саксония, Аламанния, Нейстрия, Австразия, «Франция» — о которых идет речь нередко в официальных документах — не имеют самостоятельного политического существования. Мы знаем, что Карл уничтожил те большие военные командования или «герцогства», которые существовали некогда. Административной единицей является графство, как и в меровингскую эпоху, и оно имеет те же подразделения, что и тогда.
Число этих графств равнялось приблизительно 300 для Империи, из которых 110 приходилось на нынешнюю Францию. Из них одни были велики, как, например, Нуайон и Валуа, другие громадны, как Овернь, третьи малы, как графство Санлиса. Многие из них носят имена по городам, которые ныне исчезли или утратили всякое значение, так что трудно бывает теперь найти их. Функции каролингских графов — те же, что и меровингскиx. Но граф и епископ действуют в более тесном союзе, нежели в меровингские времена.
Наряду с графом, епископ оглашает капитулярии, что понятно, ибо церковные постановления вообще соединены в них с указами административными. Он должен заботиться о поддержании религии, наблюдать за выполнением обязанностей веры, заниматься розыском прелюбодеяний, отцеубийств, ересей, вообще всех преступлений, которые представляют нарушение божественных заповедей. Он должен поддерживать и укреплять графа в исполнении его служения. Со своей стороны, граф — «защитник Церкви». Если подчиненные епископа не повинуются ему, он должен оказать ему помощь силой, и когда ослушники — аббаты, священники, диаконы, являются на суд владыки, граф присутствует.
Это согласие графов и епископов, сановников духовных и светских, которые зависели от него, представлялось Карлу совершенно естественным. Это — то согласие Церкви и Империи, которое существовало в его мысли и вдохновляло все его управление. Но он замечал с изумлением и печалью, что этому идеалу действительность противоречила на каждом шагу. Власть епископов и графов была разграничена недостаточно отчетливо; между ними происходили постоянные конфликты. Император жалуется, что графы не дают епископам в пределах их диоцезов «той власти, какую дает им Церковь»; и из капитулярия 811 года видно, что он решил собрать отдельно, с одной стороны, епископов и аббатов, а с другой — графов, чтобы спросить у них отчета о «причинах, которые мешают им помогать друг другу», и чтобы найти меру, в какой епископ должен вмешиваться в светские дела, а граф — в духовные. Карл искал решения вопроса, которое не должно было быть найдено так скоро…
Каролингская администрация, расстраиваемая этими конфликтами, расстраивалась еще больше, вследствие худого качества самих графов. Если в правление Карла мы не видим уже во главе графств разбойников, подобных тем, какие изображены у Григория Турского, все же приходится констатировать, что большинство графов не понимает и не исполняет своих обязанностей. Им приходится указывать, чтобы они не хватали людей без суда, не приходили с полным желудком в заседания, не принимали подарков, ибо «подарки ослепляют сердца мудрых», не притесняли свободных людей, не узурпировали прав, принадлежащих государству, не отнимали имущество бедных. Алкуин упрекает этих агентов юстиции, что они — не столько судьи (iudicatores), сколько грабители (praedatores). Карл приглашает графов являться ежегодно на несколько недель во дворец, чтобы отдать отчет в их управлении. В своих капитуляриях он постоянно напоминает им их обязанности относительно короля и подданных. Наконец, он контролирует их при посредстве посланцев — missi.
