«Если умрет граф, сын которого с нами, пусть сын наш, посоветовавшись с другими нашими верными, и по соглашению с епископом и министериалами, назначить кого-либо из близких друзей покойного — оберегать графство до тех пор, пока нас не известят о случившемся».
«Если умерший граф оставил несовершеннолетнего сына, пусть сын этот, вместе с министериалами графа и с епископом того диоцеза, где лежит это графство, охраняет графство до тех пор, пока мы не будем обо всем извещены».
«Если умерший граф не оставил сына, пусть наш сын, посоветовавшись с нашими верными, назначит кого-нибудь, кто с министериалами графа и епископом, охраняет графство до тех пор, пока мы не сделаем на этот счет распоряжений. И пусть никто не погневается, если потом мы дадим графство не тому; кого назначил наш сын».
Таким образом, во всех трех случаях, королевич-регент может назначить только временного правителя. Окончательное назначение принадлежит королю. Но мы видим, — если сын умершего графа находится в войске Карла Лысого, графство достанется ему. Государь не желает, чтобы этот сын, последовавший за ним на войну, был лишен наследства: уверенность в этом заставит большее число верных принять участие в его походе. Во втором случае, — если граф умер, оставив несовершеннолетнего сына, сын этот, очевидно, в общем правиле, будет со временем назначен на графство. И только — если граф умер бездетным, графство считается вакантным. Другие родные графа не имеют прав на наследство. Возможен был еще четвертый случай, когда сам граф, сопровождая короля, умрет в Италии. Об этом, однако, Карл узнавал, конечно, раньше, чем его сын и прямо назначал преемником сына покойного или иного из своих верных. Таким путем в капитулярии уже признан принцип наследственности по прямой линии.
Капитулярий продолжает: «так же следует действовать по отношению к нашим вассалам». Еще раз видим мы здесь смешение чиновников и вассалов, должностей и бенефициев.
Но самой важной статьей, быть может, является следующая: «Мы желаем и настойчиво повелеваем, чтобы епископы, аббаты, графы и другие наши верные поступали так же в отношении своих людей». Другими словами, — граф назначит викарием сына викария, аббат поставит преемником «адвоката»
[525] — его сына, сеньор назовет вассалом сына вассала. Карл Лысый подписывает обязательство не только на время итальянского похода. Но по существу он является актом гораздо более широкого значения. Покидая государство, Карл Лысый высказывает желание, чтобы без него все шло так же, как при нем. Громадный интерес капитулярия именно в том, что он вскрывает создавшееся положение вещей. Он не декретирует его: политический и социальный строй не устанавливается декретами — и в этом смысле правильно утверждение, что капитулярий не есть конституционная грамота феодализма, но он показывает нам, что феодализм установился повсюду, что он стал нормальным явлением. Он утверждался, как результат столь свойственного людям стремления укреплять за собой земли и почести, столь свойственного отцам желания жить в детях. Но и самим королям, в общем разложении общества и государства, наследственность представляется принципом порядка и устойчивости. Около каждой вакантной должности или бенефиция разыгрывается борьба желаний. Признание принципа наследственности обеспечивает мирную передачу того и другого: сын наследует отцу в правах и обязанностях.
В эпоху Карла Лысого граф получает свое графство только в силу королевского повеления. Но пройдет сто лет, и сын умершего графа будет наследовать ему ipso facto, и обряд принесения верности станет пустой формальностью. Несовершеннолетние дети будут наследовать графства, заменяя себя временно в выполнении вассального долга — представителем. Начинает признаваться и принцип наследования по боковой линии. С этого времени уже становится возможным устанавливать генеалогии глав различных сеньорий
[526]. В распоряжении короля остаются еще некоторые крупные должности — должности маркизов или герцогов. Кое-какие малые фьефы долго оставались пожизненными. Время от времени король разрывал цепь и лишал сына отцовского бенефиция. Но в общем правиле уже с X века должность II, вполне слившийся с ней бенефиций — наследственны.
Когда наследственность установилась, бенефиций изменил имя. Он стал feodum, feudum — феодом. И это название дало всему новому строю имя — феодального. Сначала, в IX и X веках мы встречаем его в центре Франции: Клюни, Руэрге, Тюлле, Ниме. С XI века оно встречается повсюду, заменяя слово бенефиций. Много спорили о происхождении этого термина. Его вели от кельтского корня, связывали его с готским faginon, означающим «пользование», в противность «владению». В действительности он происходит от готского faihu, fihu (немецкое vieh), что означает — скот. По той же ассоциации идей, какую мы находим в ряду pecus (скот) — pecunia (деньги), слово faihu стало означать повинности за землю, а потом и саму землю, получаемую под условием повинностей.
Когда бенефиций и должность стали наследственным феодом, Каролинги вовсе перестали выбирать вассалов и назначать графов. Пред лицом королевской власти ее вассалы сплотились в силу, которая ставила себе собственные задачи. Казалось, графов можно было бы считать по-прежнему делегатами, чиновниками короля, только чиновниками наследственными, а не сменяемыми. Однако они окончательно утратили прежний характер. Они всецело присвоили себе права, которые прежде делегировало им государство. В момент, когда это произошло, — образование феодализма завершилось.
V. Дезорганизация публичной власти. Феодальное дробление
[527]Уже в сельском поместье меровингской поры владелец обладал целым рядом прав, которые собственно должны бы принадлежать государству. Он имел над сервами и лидами право принуждения, которое силою вещей становится правом юрисдикции. В каролингскую эпоху поместья, как мы видели, растут, и крупная собственность начинает преобладать. Владелец увеличивает свои аллоды многочисленными бенефициями, на которых также живут сервы и лиды, и вилла его тем самым увеличивается. Каролинги продолжали давать епископам, аббатам и верным дипломы иммунитета. Карл Великий одарил ими многие церкви; Людовик Благочестивый был на них еще более щедр. Иммунисты распространили свою власть на всех свободных людей домена. Они стали собирать с них фискальные повинности в свою пользу. Они стали судить их. Более того — они начинают судить и чужих людей по поводу проступков и конфликтов, возникших на иммунитетной территории. Целые округа ускользали, таким путем, от королевской власти. По-видимому, в каролингскую эпоху само содержание прав иммуниста расширилось. Раньше король запрещал вступление на иммунитетную территорию графу и его агентам. Теперь он оградил ее от самого себя, и иммунист стал совершенно независимым сеньором. С другой стороны, король продолжает давать частным лицам и церквам рынки, пошлины, доходы с монетных дворов. Не имея больше земель и графств, которые он мог бы раздавать, и вынужденный непрерывно давать что-нибудь, — он раздает доходы, регалии, которые становятся частным достоянием и рассматриваются, как феоды.
