VI. Муниципальный строй: сенат и аристократия; августалы и плебс. — «Паги» и «вики»
[110]Муниципальный сенат или совет декурионов, называемый также курией, был очень важным и чтимым учреждением: он представлял распорядительную власть. По отношению к городским магистратам он был тем же, чем был по отношению к римским магистратам римский сенат. Его компетенция простирается на все сколько-нибудь важные дела, особенно те, которые касаются заведования общественным имуществом. Его власть выражается в декретах по самым разнообразным поводам. Упоминание о них часто встречается в надписях. Он превращается в апелляционный трибунал по отношению к приговорам магистратов. Когда высшая магистратура вакантна, он назначает временных префектов.
Способ его пополнения напоминает также римское прошлое: каждые пять лет дуумвиры квинквенналы устанавливают список декурионов, руководясь определенными указаниями закона. Этот список гравируется на бронзовой доске, называемой album (альбум). Случайно до нас дошло album города Канузия в южной Италии, датируемое 223 г. по P. X.
[111]. Оно может служить образцом всех подобных.
Сенат состоит преимущественно из прежних магистратов, занимающих в нем места и голосующих в том иерархическом порядке, как они расположены в альбуме. Сперва идут бывшие дуумвиры квинквенналы, потом обыкновенные дуумвиры, эдилы и квесторы. Во всех этих категориях попадаются и такие, которые, не будучи фактически бывшими магистратами, трактуются как таковые в силу некоторой легальной фикции, по милости сената. Магистраты, оставившие должность между двумя люстрами, занимают место в соответствующем ранге, ожидая окончательного внесения их в списки. Действительные магистраты не встречаются в канузийском альбуме, там же мы не встречаем жрецов, ибо в то пору они не входили еще в сенат — разве в качестве бывших магистратов. Чтобы дополнить сенат до его нормального числа (100 членов), вносят в списки таких лиц, которые ни реально, ни фиктивно не несли магистратуры. Их (как и в Риме) называют pedani. Во главе списка, в качестве почетных членов, поставлены знатные и могущественные патроны города. В конце идут молодые люди (praetextati), от рождения предназначенные ко вступлению в курию и в виде привилегии как бы предвосхищающие в этом списке свое будущее звание. Вероятно, они присутствуют на заседаниях, но должны воздерживаться от слова и голосования. Одна лионская надпись оплакивает смерть ребенка, сына дуумвира, который уже в 11 лет был титулован декурионом.
Городское управление строго аристократично. Этот основной римский принцип применяется и в Галлии. Аристократия была главной опорой завоевания. Даже, по-видимому, враждебные семьи из рядов знати не замедлили покориться. Среди жрецов алтаря Рима и Августа в Лионе мы встречаем кадурка Луктерия, потомка защитника Укселлодуна.
Декурионы составляли знать в настоящем значении этого слова. Они имели почетные отличия, председательствовали на зрелищах, на публичных пирах. Они носили звание декурионов пожизненно и наследственно. Положим, сенат обновлялся каждые пять лет, но эта операция ограничивалась введением новых членов. Правда, как составлявшийся из прежних магистратов, он определялся избранием, но избиратели сами были декурионами, и их выбор был ограничен. Чтобы быть декурионом, недостаточно было удовлетворять известным условиям возраста и знатности. Нужно было иметь известный ценз, и так как обладавших им было немного, то ясно, что большинство их получало доступ в сенат.
Необходимо было быть богатым, чтобы претендовать на почетное звание муниципальных сенаторов, ибо оно было не только бесплатным, но и связанным с крупными расходами. Римляне не понимали знати, которая не платила бы за свои привилегии или, точнее, привилегии были вознаграждением за известные повинности, налагаемые в общих интересах. Тяжесть, лежавшая на муниципальной знати, была немалой и становилась все более обременительной. Дело не только в денежной ответственности, падавшей на тех, кто заведовал общественными финансами: тут был настоящий риск всем достоянием. Но, кроме того, на них ложились регулярные расходы, — одни обязательные, другие добровольные, но и те, и другие весьма крупные. Всякий вновь избранный декурион, в благодарность за свое избрание, должен был внести известную сумму, называвшуюся summa honoraria (почетный взнос), тариф которой установлен для каждого города, в зависимости от его значения. Он был выше для должностей магистратов и жрецов. От последних, кроме того, требовались добровольные раздачи, устройство игр и общественных работ, на что обыкновенно при вступлении в должность давалось обещание, равносильное контракту. На всем этом люди нередко разорялись. На этот случай закон обеспечивал пенсию. Все это немало тревожило императоров, и неоднократно они старались ограничить эти траты, по крайней мере, на бесполезные предметы вроде гладиаторских состязаний. Сенатусконсульт, открытый в Италике (в Испании) и датируемый 176 годом (эпоха Марка Аврелия), перечисляет ряд ограничений, установленных по этому поводу
[112].
Пересматривая надписи, мы на каждом шагу поражаемся той щедрости, с какой рука частного жертвователя украсила и оздоровила эти города, в какое-нибудь столетие поднявшиеся на почве Галлии. Первый водопровод был подарен Бордо его претором; рынок в Нарбонне, подиум амфитеатра в Арле устроили их дуумвиры; фламиника украсила во Вьенне почетную эстраду амфитеатра, убрала ее статуями, покрыла балдахином из материи и золоченой бронзы; каменный театр в Фере (вместо деревянного) построен был жрецом Августа; провинциальный жрец Лионского алтаря поднял из развалин бани и храм Защиты. Здесь же дуумвир провел на свой счет воду, открытую на его земле. В самом Лионе эдил устроил на свой счет пятьсот мест в цирке.
Простые поселения — вики получают не меньше благодеяний. Фламен Вьенны воздвигает в Эксе, в Савойе, храм роскошной архитектуры. Одно важное лицо из Нионской колонии (в Швейцарии) устраивает в Женеву большие бассейны для пользы и удовольствия жителей. Соревнование заражает и частных лиц. Одно такое частное лицо дарит вику Аннеси прекрасную водяную машину-часы, вместе с рабом, который ее пускает в ход. Один вольноотпущенник возводит для женевцев триумфальную арку, посвященную Юпитеру. Часты пожалования по завещанию. Прекрасный мост Сен-Шама в Буш-дю-Рон является таким посмертным даром. Один военный, вероятно, родом из Везона, закинутый судьбою вдаль от родины, оставил своим согражданам крупную сумму для постройки облицованного мрамором портика у входа в публичные бани.
Не одним тщеславием объясняется такая щедрость. Тут чувствуется и глубокая привязанность к родному городу. Он остался единственным отечеством для своих сынов. Империя была слишком обширна и разнообразна, чтобы воплотить эту идею. Она была идеальным отечеством для культурного духа; город был реальным, материальным, осязаемым. Это чувствуется в стихах бордосского поэта Авзония. Несомненно, тяготы, которые он налагал, казались часто нелегкими. Магистратуры, со всем тем, чего они стоили, устрашали менее богатых, менее бескорыстных. Но такое настроение стало общим лишь с III века, когда увеличение податного бремени совпало с уменьшением общественного благосостояния.
