Галлы не сразу откажутся от природных имен. Эти имена останутся почетными добавлениями к римским или будут чередоваться с римскими в одной и той же семье. Одна надпись в Бордо показывает нам двух братьев, из которых один называется Publius Divixtus (Публий Дивикст), другой — Publius Secundus (Публий Секунд). Divixtus — галльское имя; Secundus — римское. В других случаях отец носит римское имя — Gemellus (Гемелл), а сын галльское Divixtus. С течением времени начинают побеждать римские имена; эволюция, по-видимому, заканчивается в IV веке, и она связана с распространением римского гражданства. Этот процесс мы иногда можем проследить во всех его фазах. Сантон Гай Юлий Руф, воздвигший триумфальную арку Тиберию и двум цезарям Германику и Друзу, носит только римские имена. Его отцом был Gaius Iulius Otuaneunus (Гай Юлий Отванеун), дедом — Gaius Iulius Gedemo (Гай Юлий Гедемо) (у обоих галльские cognomina), прадедом — Eposteravidus (Эпостеравид), живший еще во времена независимости II, согласно национальному обычаю, носивший только одно имя
[129].
В начале III века, между 212 и 217 гг., появился эдикт Каракаллы, даровавший звание гражданина всем жителям Империи, — так, по крайней мере, резюмируется его сущность в тех редких и кратких текстах, которые о нем упоминают. По-видимому, этот знаменитый акт не произвел особенного впечатления на современников. Он не касался высших классов, которые давно пользовались гражданством, а массе он дал только незначительные или призрачные права. Он даровал, во-первых, политические права, но ими, то есть правом занимать государственные должности, — могли пользоваться только богатые. Во-вторых, он давал гражданские права, но уже раньше ius gentium распространило в провинциях начало римского частного права. Исчезли, правда, последние юридические ограничения, сохранявшиеся еще по отношению к перегринам, но зато с новых граждан стали собирать во всей полноте новые налоги.
В эдикте Каракаллы, хотя фактически он внес мало изменений, — все же приходится видеть великую историческую дату, рассматривая его как заключительное звено многовекового процесса, с логической необходимостью приведшего к этому завершению.
Несомненно, что эдикт заключал и довольно важные оговорки: он, очевидно, распространялся только на наличных, свободных подданных Империи. Он не относился к тем, кто мог впоследствии вступить в Империю, а также к отпущенникам. Потому и после этого эдикта не исчезнут различия категории Перегринов, собственных латинов и «юнианов». Потому-то варвары, даже жившие по эту сторону границы, не станут римскими гражданами. Возможно даже, что эдикт не покрывал жителей сельских округов, приписанных к городам с низшими правами. Он имел, несомненно, следствием слияние городов и деревень, но это следствие не было ни непосредственным, ни близким, как мы это уже видели
[130].
Книга четвертая
История и управление Галлии в II–IV вв. по P. X.
Глава I.
История Галлии от первых Флавиев до Диоклетиана (69–285)
I. Галлия при Флавиях, Антонинах, Северах и их преемниках (69–253). — II. Военная анархия. Галлия отделяется от Империи (253–273). Галлия по восстановлении римского единства (273–285).
I. Галлия при Флавиях, Антонинах, Северах и их преемниках (69–253)
[131]Век, наступающий с воцарением Флавиев, справедливо считается самой счастливой порой из всех, какие знало человечество. Вместе с тем мы не знаем эпохи, более содержательной, более богатой последствиями для судеб Галлии. Среди тишины и глубокого мира там совершалась напряженная работа. Страна завершала постройку своих городов, распашку пустыней, расчистку лесов. Она становилась все более римской — и по внешнему виду, и по языку, и по учреждениям. Веспасиан только проехал через Галлию, когда еще при Клавдии направлялся командовать германскими легионами. Тит вовсе не появлялся в Галлии. Брату и наследнику его Домициану в 70 годах I века пришлось вести войну против галльских и батавских мятежников. В отсутствии отца и брата, отвлеченных войной на Востоке, он оказался единственным представителем императорской семьи и мечтал здесь создать себе военную славу. Недоброжелательное отношение Муциана, правившего Галлией от имени Веспасиана, помешало ему в этом и задержало его в Лионе, где, однако, его присутствие также оказалось небесполезно и содействовало умиротворению. Вторично он явился в Галлию в 83 году под предлогом руководства операциями кадастра, а на деле — для приготовления к походу против хаттов. Он сам руководил этой кампанией, имевшей блестящие результаты.
Итак, в общем Флавии редко появлялись в Галлии. Но они немало сделали для нее. Они обеспечили ей спокойствие извне и изнутри, подавив последние остатки мятежей, отодвинув германскую стихию и противопоставив ей линию твердой и правильной защиты. Наконец, занятием Десятинных Полей, колонизацией Аванша и Шпейера, организацией рейнских городов они расширили римскую Империю и пределы ее цивилизации.
