О.Т.: Да. В динамиках идет трансляция оперы. Во всех оперных театрах стоят динамики. И, когда вы за кулисами, вы слышите все, что происходит на сцене, через динамики.
Д.М.: Как на граммофоне?
О.Т.: Совершенно верно.
Д.М.: А в фильме «Господин оформитель» играет граммофон. И таким образом получается, что он из динамика слышит оперу и в это время смотрит «Господин оформитель»?
О.Т.: Да, именно тот кусок, который в точности совпадает с этим куском в «Господине оформителе».
Д.М.: Телевизионный звук, получается, со звуком из динамиков сливается в одно? Слушайте, это безумная затея!..
О.Т.: Простенькая такая.
Д.М.: Этот ход сродни некоторым движениям камеры в «Альфавиле» Годара.
О.Т.: Это просто мой привет самому себе – с чего все начиналось.
Д.М.: Получается, что идея, которая возникла раньше, родила «Господина оформителя», который продолжает вести вас к этой идее.
О.Т.: Да. А когда вы прочтете сценарий, вы поймете, что же дальше.
Д.М.: А еще про саму игру вопрос и параллели с «Пиковой». Ведь в принципе играет-то не Платон в тот момент с Грильо, играет она, Анна-Мария. Момент, когда она стоит за стеклом. Я обратил внимание на этот момент, у нее же там рожки! В сцене, где она наблюдает за игрой из-за стекла, у нее прическа – рожки.
О.Т.: Ведьма!
Д.М.: То есть это специально было придумано, что она выполняет свою сатанинскую функцию? Потому что когда Платон на нее смотрит, такое ощущение, что она его гипнотизирует, играет за него. И в принципе, это та же Старая Графиня, своего рода, его – Платона старуха, но только в ином обличии – красавицы-куклы, которая затем явится ему старухой-манекеном с опаленным, искаженным лицом.
О.Т.: Так и задумано. Но когда я эту сцену делал в «Господине оформителе», конечно, не думал о «Пиковой даме».
Д.М.: Сколько лет было Авилову на тот момент?
О.Т.: Мы были где-то ровесниками – и Авилов, и Арабов, и Курёхин, и я. Нам всем было примерно одинаково. Курёхин был тоже 1954 года. Тридцать с небольшим, словом.
Д.М.: Козаков был старше вас всех, ему уже было около пятидесяти?
О.Т.: Да. Лет на двадцать был нас старше. Он смешно сказал на двадцатилетие «Господина оформителя», когда телеканал «100» вдруг решил снять сюжет: «Я как тогда ничего не понял, так и сейчас ничего не понял. Почему об этом фильме все так говорят – непонятно».
Д.М.: Кстати, да! Почему о фильме говорят, почему там столько магии вообще? Это потому что безумная любовь к Петербургу просто пронизывает весь фильм. Вы родились в Питере, Олег? Вы коренной петербуржец, не в одном поколении?
О.Т.: Да. Я коренной в первом поколении и как-то не коренной фактически. Мои родители приехали сюда, они здесь познакомились, они прожили здесь какое-то время, и я родился. Но у меня, понимаете, двойственное нормальное отношение к городу – любовь-ненависть.
Д.М.: Декаданс. И смерть, и любовь – все переплетено одновременно. Город, который убивает, но в то же время, в котором люди живут. Олег, про Смоленское кладбище. Почему лютеранское выбрали для съемок, а не православное? Не думали над этим? Просто натуру выбирали? Ведь православное тоже красивое.
О.Т.: Я не думал об этом. Я только смотрю картинку. Я мир воспринимаю с помощью звуков и зрительных образов. Мы там и там снимали. Почему-то мне вспоминается, что мы снимали и там, и там.
Д.М.: Но было выбрано самое мистическое кладбище.
О.Т.: В тот момент, когда я начинаю работать, у меня мозг отключается. То есть мозг перерабатывает информацию, но он не фиксирует ее. Информация накапливается. Я просто видел картинки и слышал звуки – все. Больше я ничего не воспринимал.
Д.М.: Я понял, Олег. То есть не было подтекста, что вы католик или кто-то там еще? Грубо говоря, вся магия и мистика рождалась не из того, что вы маг и мистик, а из того, что составление и производило эту магию. Правильно? А не то, что вы сознательно хотели именно там ставить?
О.Т.: Нет! Никакого сознательного действия не было.
Д.М.: Вот это важно. Просто есть люди, тот же Кеннет Энгер, предположим, который член Ордена Восточных Тамплиеров, и пытается сознательно внедрить магию Алистера Кроули в свое творчество. А что в вашем случае?
О.Т.: Дима, в моем случае я сознательно, скажем так, отстраняюсь. Я бы так сказал, у меня есть специальная внутренняя техника – закрыть себя в этом социальном своем воплощении. Немножко грубо говорю. То есть закрыть себя, изъять себя из того, чем я занимаюсь, и подключиться к тем энергиям и информационным потокам, которые тоже часть меня, но не в этой жизни, так скажем. Потому что для меня, конечно, был очень важный момент… А можно рассказать о румынском путешествии? Наверное, вот это важно, действительно. Я не так давно был в Румынии, специально поехал туда и путешествовал с очень простой целью. Я долго искал гида-переводчика, который бы подготовил для меня эту поездку, наконец его нашел, и мы отправились по местам жительства цыган. В Румынии больше всего в мире живет цыган.
Д.М.: Привет Лотяну?
О.Т.: Да, это действительно был привет Лотяну.
Д.М.: Многие вещи, на которые вы, может быть, даже не обращали внимания, в вас входили и оставались.
О.Т.: Да, безусловно. Написан сценарий, я даже начинал производство этого фильма, связанного с цыганами в очень большой степени. И это, конечно, тоже привет Лотяну… но совершенно ничего общего не имеет с фильмами самого Лотяну! Но я говорю сейчас не об этой картине, не об этом замысле. Я говорю о «Пиковой даме» и о «Господине оформителе». И вот, путешествуя по Румынии, я заехал в город, в котором родился Влад Цепеш.
Д.М.: Цепеш. Тсепеч…Тепец…Любопытно, Олег… (Хихикает.)
О.Т.: Да. Он же Дракула…Когда я прочитал фамилию, я понял, что это Тепцов. Я удивился этому. Тем более, что этот персонаж всегда был каким-то моим внутренним собеседником, так скажем. Я всегда спорил с версией Брэма Стокера. Считал, что эта версия вульгарная, пошлая и просто-напросто – чистое вранье. Но когда я был в Румынии, убедился в этом уже окончательно. То есть я познакомился с документами и понял, что да, моя фамилия Цепеш. Она и пишется похоже. Просто добавляется русское «ов» и выпадает одна буква. А выпадает она, естественно, с точки зрения транслитерации, но она подразумевается.
Д.М.: Как Иисус пишется и произносится по-разному. Хесус, Кристус, Кристос – до Кришны можно довести.
О.Т.: Мой отец говорил мне, что наша семья есть…
Д.М.: Румыны?
О.Т.: Он не говорил про румын. Он говорил про поляков. Но через некоторое время я понял, что это просто был путь из Румынии, Польши в Россию. Вот и Трансильвания – это было, конечно, место удивительное для меня. Когда я туда попал, я чувствовал себя там как дома. Но сначала я не понимал, почему. А потом, когда я уже осмотрел все достопримечательности, связанные с Владом Цепешем, и увидел его памятник – ой, это же моя фамилия написана!
