Д.М.: Олег, еще по «Господину»: сцена, где Платон и Анна-Мария у какого-то бассейна были – это что за место?
О.Т.: Это оранжерея у Таврического…
Д.М.: Около Чернышевской! Где кинотеатр «Ленинград», рядом с Таврическим, где всегда все снималось: и «Шерлок Холмс», и все в таком духе.
О.Т.: Да, конечно. Но я вам могу сказать, что ничего оригинального в ней нет. Были неожиданные ракурсы, поэтому вы с неожиданной стороны ее и увидели. В неожиданном контексте.
Д.М.: Потому что вот так на нее никто еще не смотрел.
О.Т.: Представьте себе, что все всегда снимали с одного боку, и вдруг кто-то догадался снять человека не так, а сверху. Это же шок!
Д.М.: Олег, кроме Козакова вам приходилось работать со звездными советскими актерами? Я говорю о таких мастерах, как Краско с Лобановым или о Полищук, именно о сверхзвездах союзного масштаба. И как продюсер или еще как-то.
О.Т.: Да, приходилось. Краско у меня, кстати, должен был играть в «Аменхотепе»… Того самого генерала, который вспоминает историю Хомы.
Д.М.: Ого! Он-то уж роскошно сыграл бы генерала!
О.Т.: Да, и были пробы, я вам потом фото покажу… С Никоненко я делал короткометражку по Гоголю.
Д.М.: По Гоголю? Вы все-таки ухватились сразу за Гоголя? С Никоненко Сергеем, верно? А что это было?
О.Т.: Это была курсовая на режиссерских курсах. Мы с Арабовым думали снять «Ревизора», но получилась зарисовка про Городничего… И, кстати, по поводу сверхзвезд: первоначально-то ведущую роль я хотел отдать Быкову, это уже потом пришлось работать с Никоненко. А Быков у меня в этом образе изначально представлялся.
Д.М.: Ролан, да? Расскажите! Он отказался?
О.Т.: Рассказываю. Девять утра, Москва, улица Алабяна. Беглой и легкой походкой иду в квартиру народного артиста СССР Ролана Антоновича Быкова. Открывает. Голый, в халате, прикрыл немножко причинное место. «Заходи, – говорит, – ничего, что у меня тут срач такой?» По-моему, там еще пьяные какие-то люди всюду вповалку лежали.
Д.М.: Логово Бармалея! (Смеется.)
О.Т.: Да! Логово. Мы на кухню проходим. Невероятный бардак на кухне! Он говорит: «Мне тут звонили, говорили о тебе, ты что-то хотел от меня?» Я говорю: «Да, вот хочу, чтобы вы снялись у меня в фильме. В роли Городничего. В короткометражке “Сон”». Он отвечает: «Зачем я тебе нужен?» Я говорю: «У меня такая идея: Городничий, Гоголь, то, се, пятое-десятое». – «Гоголь, да? Городничий, да?» И тут часа два, наверное, или три – его прорвало. То есть за два или три часа, что я сидел на кухне, он сыграл мне всех персонажей из всех пьес. Всего Гоголя. Всех из «Мертвых душ» сыграл, из «Ревизора». Это было нечто! Я хотел про его «Нос» поговорить, но это было бесполезно. Это был просто такой мастер-класс, театр одного актера с похмелья. Потом кое-как я вставил несколько слов. Он сказал: «Нет, это я играть не буду. Я не буду, нет. Все». И я ушел ни с чем. Год, наверное, прошел. Я на «Ленфильме» закончил эту курсовую. И куда-то по коридору с коробками иду. И навстречу идет Быков. Я говорю: «Ролан Антонович, здравствуйте. Помните меня?» Он так: «А-а, помню-помню». Я говорю: «Помните, я вам год назад рассказывал про курсовую?» – «Ну, да». Я говорю: «Хотите посмотреть?» – «Пошли». Он посмотрел, вышел. «Да-а, – говорит, – как ты их оживил. Живенько они так все у тебя вышли. Какой ты молодец! Но Серега не тя-я-нет…» (Дружный смех.)
Д.М.: Похвалил вас.
О.Т.: Похвалил. Нет, там явно было видно. Он не мог сказать: «Эх, я бы это сделал, конечно, лучше».
Д.М.: Забавно! А курсовая называлась «Сон»? А «Ревизор», был такой фильм у вас? Я сейчас объясняю: в фильмографии на DVD «Господин оформитель» два фильма идут: «Сон» и «Ревизор». Это у них ошибка опять? То есть они просто не так поняли?
О.Т.: Дима, в Интернете еще написано, что я – режиссер фильма «Вий», 1967 года.
Д.М.: Серьезно? (Смеется.) Все-таки забавно получается – на самом деле смешно – ведь «Господин оформитель-2», о съемках которого ходили слухи, получается, уже снят. То есть его не может быть, в принципе. Потому что то, что называют «Господином оформителем», – и есть «Господин оформитель-2». Эта путаница произошла из-за информации на изданном саундтреке.
О.Т.: Да, это так. Тот «Господин оформитель», который вы считаете «один» – он и есть «два». А тогда это пришлось сделать: пронумеровать версии на саундтреке. Потому что музыка в одном и музыка во втором – не идентична. Какие-то фрагменты были и там, и там. Какие-то – только в одном фильме, какие-то – только в другом.
Д.М.: А трек «Эротика», например, – это что и откуда?
О.Т.: Это из «Посвященного». Эпилог, который не вошел в «Посвященного».
Д.М.: Не вошел? Получается, что это трек из вашей коллекции?
О.Т.: Это все, что было написано к двум фильмам. Что-то вошло, что-то нет.
Д.М.: И хранилось у вас? Частично у вас, частично у Насти, наверное?
О.Т.: Да, я уже не помню точно.
Д.М.: Я понял. (Смотрит фотографии.) А это кто?
О.Т.: Это как раз и есть тот самый Тимуршин.
Д.М.: Это он и есть? Балетмейстер, который играл Пьеро. А Арлекина кто играл?
О.Т.: Да, Тимуршин играл Пьеро. А Арлекина я не помню. Его почему-то все время мне приписывают.
Д.М.: А вы, кстати, появлялись где-то хоть чуть-чуть, тенью?
О.Т.: Нет.
Д.М.: Нигде вообще? Нет присутствия даже на фото?
О.Т.: Как это – на фото? В каком смысле на фото?
Д.М.: Может быть, где-то завуалировано, как Авилов с Блоком или в рисунке, еще в чем-то. Нет? (Молчание. Пауза. Отрицательно качает головой.) То есть личного присутствия нет. Понял. Олег, а почему не получилось снять фильм о Сергее? Я о Курёхине. Ведь фильм документальный вы же могли бы сделать идеально. И вы начали его делать.
О.Т.: Дело в том, что я не хотел делать документальный фильм. Я сказал Насте: «Я могу сделать художественный».
Д.М.: Вы реально думали сделать о Сергее художественный фильм?
О.Т.: Да. Был замысел, и Настя поначалу, в общем-то, с ним согласилась, но потом вдруг резко пошла на попятную, вошла в такой раж, истерика даже случилась.
Д.М.: Вы сами планировали сценарий написать? У вас были мысли какие-то оформленные?
О.Т.: Да, идеи были, и сюжет сложился.
Д.М.: А какой сюжет был, можете вкратце рассказать? Это была бы его работа над «Господином»?
О.Т.: Нет. Я хотел взять реальную документальную историю Курёхина.
