Я не ищу другого. По-моему, все здесь прекрасно…
ПРОДАВЕЦ Да… Именно это я и хотел сказать…
Не понимаю, как можно любить живые цветы.
Они цветут так редко и все в разное время. Где еще вы увидите, чтобы фиалки и хризантемы цвели рядом друг с другом? Только у нас.
И потом… живые цветы так быстро теряют свою красоту: жухнут, вянут…
Настоящие художники всегда понимали преимущество искусственных цветов. Сезанн всегда писал только искусственные цветы. Только так он мог достичь совершенства в своем искусстве!
Наши цветы – тоже совершенство. Они никогда не завянут, никогда не умрут. В нашем магазине обитает вечность.
Это место похоже на рай, вам не кажется?
ЛИЗ (ощупывая веточку)
Эти листья никогда не засохнут, никогда не умрут?
ПРОДАВЕЦ Конечно, нет. Они же сотворены из пластика.
Пластмасса живет вечно. Хотите купить это растение?
ЛИЗ Да, пожалуйста. И вот это. И это тоже
(идет от одного растения к другому)
И это! И вон то, там.
Но как же я все это донесу? Как насчет доставки?
ПРОДАВЕЦ Да, конечно. Где вы живете?
ЛИЗ Нью-Джерси. Не могли бы вы доставить их сегодня днем?
ПРОДАВЕЦ О, если честно, я не уверен, что это возможно…
ЛИЗ Это очень важно. Так что, сможете?
ПРОДАВЕЦ Ну, мы попробуем. Диктуйте адрес.
© Слава Цукерман, 1981
Эпизод II
Игла смерти
В котором мы узнаем, что Виктор Цой после успеха «Иглы» должен был сыграть (за пять лет до экранизации «Джонни Мнемоника» с Киану Ривзом в главной роли) в новом фильме Рашида Нугманова «Цитадель Смерти» по сценарию классика киберпанка Уильяма Гибсона.
Виктор Мнемоник, Рашида Нугманова
Вместо Вступления: Навигатор эпохи машин
Выдержки Из Интервью С Уильямом Гибсоном
(ILLUSIONS, НОМЕР 19, ЗИМА 1992)
Уильям Гибсон до сих пор чувствует усталость от перелета, пока мы блуждаем по улицам Веллингтона в поисках кофе, сигарет и местечка для разговора. Предпочтительно всего сразу. Но нам не очень-то везет. Гибсон только что принял участие в дискуссии на тему «иных миров» с двумя другими писателями, условно фантастами. Ранее на этой неделе он сделал свой первый выход, «час с Уильямом Гибсоном», на Фестивале писателей и читателей в Веллингтоне. 1992 год. Для тех, кто не знает, Уильям Гибсон, уроженец Америки (Вирджиния) и резидент Канады (Ванкувер) – романист, которого считают создателем жанра «киберпанк», который он развил в своей трилогии (‘Neuromancer’, ‘Count Zero’, ‘Mona Lisa Overdrive’) и в сборнике коротких рассказов (‘Burning Chrome’). Он также написал в соавторстве с Брюсом Стерлингом большой роман о Викторианской эпохе ‘The Difference Engine’. Короче говоря, Гибсон чувствует себя как дома в обеих технологических эпохах: в новейшей и в старейшей. Вместе с Тони Чуа мы взяли интервью у Уильяма Гибсона для журнала Illusions в субботу 14 марта на Куба-стрит в Веллингтоне.
Лоуренс Макдональд.
Уильям Гибсон: Хорошие советские художники – в числе самых серьезных людей, каких мне когда-либо доводилось встречать. Около двух лет назад я встретил казахского режиссера Рашида Нугманова, создателя фильма «Игла», который мне очень понравился. Это был первый советский боевик. И мы придумали план. Рашид стал самым молодым президентом казахского Союза кинематографистов в истории. Эта была одна из ранних весточек перемен, происходивших во времена ослабления системы. Они хотели избавиться от всех этих старых партийных подстав, руливших Союзом, и избрали этого парня, которому на тот момент было лет двадцать
[29]. Он был блестящим студентом, обучавшимся кинематографу в Ленинграде
[30], когда ленинградская панк-сцена была там в самом разгаре. Он крутился в этой среде, снимая подпольное документальное кино, кое-что из которого сейчас начинает циркулировать.
К съемкам «Иглы» он привлек советскую рок-звезду Виктора Цоя, поразительного парня из группы «Кино». Наполовину корейца, наполовину русского Брюса Ли, реального мастера боевых искусств, невероятно привлекательного. У нас намечалось совместное советско-американское производство с Виктором в главной роли, Рашид должен был режиссировать, а я – написать сценарий совместно с американским писателем Джеком Вомаком
[31] из Нью-Йорка.
Мы еще не были в производстве… но Джек и я собирались в Ленинград, когда Виктор совершенно неожиданно погиб в по-настоящему трагической, нелепой автомобильной катастрофе. Так мы потеряли звезду, а все советские художники, с которыми мы работали, ушли в тяжелейший период траура и перестали работать; по сути, просто исчезли на целый год. Но ровно год спустя после катастрофы они внезапно вернулись и заявили: «Жизнь продолжается, нужно что-то делать». Через неделю Вомак отправится к ним. Прошло довольно много времени с тех пор как мы видели Рашида, и Вомак хочет обсудить с ним создание фильма, связанного с событиями в Чернобыле, хотя мы не совсем уверены, как именно…
Знаете ли вы, что в одном из подвалов под чернобыльским реактором находится конструкция из расплавленного шлака, которая является вторым самым радиоактивным объектом во Вселенной после Солнца? Ее называют Ногой слона, так как по форме она напоминает именно ее; некий сталактит, сформировавшийся из смертельного сплава. Есть один удивительный документальный фильм о смертниках в Чернобыле: группа физиков живет на территории реактора, проводя исследования – все они понимают, что умрут. Есть кадры, на которых эти ребята в тяжелых защитных костюмах пробираются сквозь лабиринт из перевитых труб, волоча за собой роботов (самоходные камеры), чтобы запустить их через отверстия к «слоновьей ноге», добыть ее кусочек и проверить его на радиоактивность. Один парень спустился с телескопическим прицелом и АК-74
[32] и отстрелил несколько осколков. Затем они стали запускать туда роботов за этими осколками. Но роботы просто сгорали. Наконец, один из них, кое-как ковыляя, вернулся с маленьким кусочком этого самого радиоактивного после Солнца вещества.
В любом случае, хочется снять там какой-нибудь научно-фантастический фильм.
Тони Чуа: Вероятно, это ваш самый мрачный проект на данный момент?
Уильям Гибсон: Когда работаешь с художниками из бывшего Советского Союза, будь готов к серьезным вещам…
