Дмитрий Мишенин: Рашид, назови точную дату, место и обстоятельства рождения идеи фантастического фильма с Виктором Цоем в главной роли и Биллом Гибсоном в роли соавтора.
Рашид Нугманов: Идея фантастического фильма с Виктором родилась намного раньше, чем появился Билл. Сначала, еще до «Иглы», до моего поступления во ВГИК и до знакомства с Виктором, был проект ретрофильма об алма-атинских стилягах первой половины 60-х под названием «Король Брода» с главным героем по кличке Моро. Когда я познакомился с Виктором, предложив ему написать музыку к фильму, а заодно сняться в «Йя-Ххе», то сразу понял, что роль Моро в «Короле Брода» никто не сыграет лучше него. Он сразу согласился. Я работал над сценарием, подключив в качестве соавторов Аркашу Высоцкого
[33] и Ажар Аяпову
[34], с перспективой снять проект на «Казахфильме». Но тут подвернулась «Игла», и я перенес персонаж Моро из «Брода» в «Иглу». Одновременно на «Казахфильме» была запущена картина «Балкон» с довольно близкой ретро-историей, хотя и без стиляг, но на том же историческом Броде – на улице Калинина в Алма-Ате 50-х. Поскольку вслед за одной ретро-картиной запустить другую было нереально, мы с Виктором решили отложить «Брод» на несколько лет и после «Иглы» продолжить историю похождений Моро. Я придумал футуристический сюжет о Ленинграде, который становится свободным капиталистическим городом, независимым от охваченного гражданской войной СССР. Первые наброски я начал крапать в 1988 году, но вскоре стал художественным руководителем объединения «Алем» на «Казахфильме», а следом, весной 1989 – избран Первым секретарем Союза кинематографистов Казахстана, – пошли международные фестивали один за другим. У Виктора же начались бесконечные гастроли с группой «Кино». Все это мешало работе, но Виктор меня постоянно теребил, торопил с новым проектом. Наконец, отпраздновав Новый 1990 год, я собрался с духом и где-то 2 или 3 января 1990 года засел за тритмент под рабочим названием «Цитадель смерти» на основе всех моих набросков. За пару недель я написал его, причем сразу же на английском языке, поскольку к тому времени возникло уже много предложений из США и Европы. 18 января 1990 я привез этот тритмент на редфордовский фестиваль «Сандэнс» в Парк-сити, куда приехал вместе с Виктором и представил его как актера на главную роль в новом проекте. С американской стороны в проекте участвовали известный продюсер Эд Прессман, в качестве сопродюсера – Тони Саффорд, представлявший в то время New Line Cinema, и с японской стороны – Amuse Inc. вместе с Кики Мийяке и ее нью-йоркской компанией Little Magic. Сотрудничать с Биллом Гибсоном мне посоветовала моя американская юрист Карен Робсон. Эд Прессман сразу после «Сандэнса» организовал мою встречу с Биллом в Сан-Франциско. Наняли кинозал, в полдень Билл посмотрел «Иглу», а после просмотра мы с ним загуляли. Ходили по ресторанам, потом на квартире Джорджа Ганда
[35] я поил его джином с тоником и до утра рассказывал о новом проекте. Под утро сунул ему тритмент и свалился спать, а Билл тихо улизнул в аэропорт на самолет обратно в Ванкувер, куда он еще в 1968 смылся от призыва во Вьетнам. Через пару недель, когда я был уже в Нью-Йорке с Виктором, от Билла пришел факс:
ТРИТМЕНТ КИНОСЦЕНАРИЯ
АВТОРЫ: БИЛЛ ГИБСОН И ДЖЕК УОМАК
ИДЕЯ РАШИДА НУГМАНОВА
РАБОЧЕЕ НАЗВАНИЕ: «ЦИТАДЕЛЬ СМЕРТИ»
Силуэт Ленинграда белой ночью: горят огни, сияют купола, – процветающая столица мира. Когда в небе над городом появляется название «EASTWATCH», мы понимаем, что это заставка на экране телевизора. ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС с ярко выраженным американским акцентом:
Здравствуй, Свободный Капиталистический Город Ленинград! Как дела? В прямом эфире программа «Страж Востока» из США!
ТВ-изображение транслируется на экране телевизора в витрине телевизионной ремонтной мастерской в Ленинграде. Длинная очередь недовольных граждан с поломанными телевизорами в руках смотрит передачу, ожидая, когда их обслужит престарелый ВЛАДЕЛЕЦ МАГАЗИНА. Тот пытается засветить неоновую вывеску с помощью ручного генератора. Закадровый голос продолжает под титры:
Экстренные сообщения из мятежных республик юга! Тысячи людей сгорели заживо во время беспорядков в Азербайджане! Последний крик латвийской моды! Репортаж о плотоядной лошади из Чернобыля! Сначала услышать, потом увидеть!
Панорама улицы: реальный Ленинград в состоянии сюрреалистической разрухи мало напоминает заставку Eastwatch.
Проведите ближайший отпуск в Народной республике Тува! Что вкусненького вы можете приготовить из пары лишних картофелин! Дальше в нашей программе, по спутниковой связи из вашей собственной независимой экономической зоны – наш общий друг! Он знает все! Он видит все! Иногда он даже говорит все! Это…
Люди в очереди прижимаются лицами к витрине. Те, кто не могут пробиться поближе, глазеют на пустые экраны телевизоров в собственных руках, воображая, что они видят то, что слышат:
ДОКТОР ДРУГ!
ДРУГ, самый популярный телеведущий в городе, представляет собой смесь гипнотизера и гуру-самоучки со знахарем, – вкрадчивый и вместе с тем пугающе напряженный тип в очках со стальной оправой.
Р.Н.: В последнем абзаце факса уже появилась идея Билла с ядерной боеголовкой. Когда мы с ним вместе работали над сценарием, эта идея выросла в механического паука, заряженного атомной бомбочкой и вскарабкивающегося на Александровскую колонну. Билл называл его Boris the Spider, по одноименной песне группы The Who. Этот вариант (третий по счету) мы начали писать с Биллом в Сиэтле в конце апреля 1990 – я именно поэтому не поехал в Японию, куда вместо меня с Виктором отправилась Джоанна. Факс с окончательным текстом просто был прислан в 1991, уже после гибели Виктора. Для справки: первый вариант был написан мной в конце 1989, второй Гибсоном весной 1990. Второй вариант я нашел, но там нет еще механического паука, мы добавили его в Сиэтле; кстати, мои комментарии ко второму варианту сохранились. А вот фрагмент сценария с Пауком Роботом по имени Борис.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ВЕРСИЯ КИНОСЦЕНАРИЯ ВИЛЬЯМА ГИБСОНА И ДЖЕКА УОМАКА ПО ЗАМЫСЛУ РАШИДА НУГМАНОВА.
РАБОЧЕЕ НАЗВАНИЕ: «ЦИТАДЕЛЬ СМЕРТИ»
* * *
По команде князя казаки салютуют шашками пауку Борису, который взбирается на автодрезину. Казаки ликуют, а обитатели метро съеживаются от страха при виде движущегося по туннелю паука. Голос Друга за кадром объясняет, что мир и безопасность возможны только при реставрации феодального строя, и почему не осталось иного выхода.
Ночь. На Дворцовой площади тихо и безлюдно; в центре ее вздымается колонна, увенчанная золоченым ангелом. Камера движется к колонне, из которой доносится топот сапог по железным ступеням. Внутри колонны казаки с ломами и кувалдами в туках взбираются по винтовой лестнице. Они сбрасывают золоченого ангела с верхушки колонны вниз на брусчатку.
