Вывод:
Надо чаще говорить о своих фантазиях.
Надо делиться своими фантазиями.
Фантазируйте громче!
Я же не телепат. Этот слоган хорош и как принт для футболки, и как девиз для жизни.
Впрочем, не буду себя корить. Возможно, ничего бы и не получилось, и это скорее моя фантазия об упущенных возможностях. Слишком уж разные они люди, поэтому и познакомиться им было не суждено. Кстати, наверное, это все-таки больше прокол Гурьянова. В отличие от легко осваивающего все новые виды связи Славы, он так и не научился пользоваться скайпом. Поэтому возможность их знакомства со временем свелась к нулю.
Впрочем, связь у них все-таки была. Связь фаната и кумира.
Георгий испытал восторг, когда я процитировал ему слова Славы Цукермана о «Жидком небе» из нашего с ним интервью 2012 года. А потом повторял в течение всего вечера. Вот они:
«Хотелось включить в фильм основные мифы эпохи: секс, наркотики и инопланетян. В 80-х это сработало на все сто процентов – получился идеальный культовый фильм для молодежи…»
Мне это напоминало песню панка Иэна Дьюри «Секс, драгз энд рок-н-ролл». Только Слава заменил «рок» на «пришельцев». Но в наше время в этот коктейль поп-культуры напрашиваются «гаджеты», «приложения» и «социальные сети». И без них культовое киноварево уже не сваришь ни в прямом, ни в переносном смысле.
Что и доказало не произошедшее знакомство.
Отступление 3: Lady Gay
28 октября 2013 года,
Из записной книжки автора.
Lady Gaga устроила стриптиз в клубе Gay. Геи все это засняли и выложили в интернет. Отправляю линк с фотогалереей Славе Цукерману и приговариваю: Пусть порадуется! Тем более, у Гаги такой имидж, будто она сама снималась в «Жидком небе».
Моя жена Анна спрашивает: А что, разве Слава любит Lady Gaga?
Я отвечаю: Слава от нее без ума!
Анна: Какой зайчик! Она как раз в его вкусе.
Дима: Да, она ему давно нравится.
Анна: Как женщина или арт-объект?
Дима: Ну знаешь ли, он видел Сталина, у него есть полное право любить Lady Gaga как ему угодно!
P.S. На самом деле Гага нравится Славе скорее как певица. Когда мы обсуждали этот фрагмент книги, он сказал: «Нельзя же читательниц дезориентировать и давать надежду брюнеткам, тогда как мне чаще нравятся блондинки!»
Отступление 4: Славные сны
Во время работы над интервью автору снились такие сны, которые он записывал в сонник и копировал своему собеседнику по электронной почте:
Приснился сон про 80-е.
Будто я на одной из первых массовых дискотек МТВ в Нью-Йорке.
Смотрю с балкона в каком-то огромном клубе на участников вечеринки.
А там масса публики. Полный аншлаг, и все танцуют под белый рэп двух ведущих: девушки и парня, устроивших эту дискотеку со всяким ярким народом.
Слушая их, сразу вспомнил эмси «Час пик» из СССР, которые явно вдохновлялись подобным речитативом и ранним МТВ.
Но суть не в этом. А в том, что в какой-то момент начинает звучать музыка Славы Цукермана из «Жидкого неба» как часть музыкальной программы.
И я понимаю, что все в зале балдеют от нее. И люди, несмотря на столпотворение, танцуют…
И что Слава – герой МТВ.
И что я явно в другом времени.
Смотрю на электронные часы и вижу, что красные кристаллики показывают 1982 год.
Вышел на улицу прогуляться и услышал там новую диско-песню.
Пошел посмотреть на звук и увидел титры какого-то нового космического фильма и надпись – 1982 год.
Трейлер шел по телику за витриной. Точнее клип из фильма. Это была, я так понял, часть рекламы первой дискотеки МТВ. Я включил Шазам на своем айфоне, с помощью магии сна оказавшемся со мной в 20-м веке, и обнаружил, что звучит трек под названием «Мундогз». Что это – я не знал. Но мне определенно понравилось. Сохранил к себе в программу скриншот альбома, чтобы потом найти в айтюнз.
Дослушал песню и проснулся.
Так я побывал в США 80-х и увидел начало МТВ.
(Записано с утра для Славы 5 октября 2015 года.)
Послесловие: Алиса Голицына
Назвав наше интервью в стиле Льюиса Кэрролла, я хочу его закончить также связью кинорежиссера и гениального писателя.
Однажды Слава рассказал мне о идее байопика, посвященного Льюису Кэрроллу и его путешествию в Россию. Этот замысел Слава обсуждал с Би-би-си, но до постановки дело не дошло.
Льюис Кэрролл, монах и профессор Оксфордского университета, прибыл в Петербург в 1867 году в составе официальной делегации англиканской церкви. В то время Кэрролл уже был известным писателем, автором «Алисы в Стране чудес». Но церковная и преподавательская деятельность всегда оставалась его главным официальным занятием.
Петербург потряс воображение писателя. Невский проспект он назвал в своих записках самой прекрасной улицей в мире и прошел его пешком от начала до конца. Но самый большой сюрприз ждал его на Большой Морской, 4. Там он обратил внимание на витрину фотоателье. В витрине он увидел фотографию красивой маленькой девочки. Льюис Кэрролл зашел внутрь и спросил, может ли он приобрести этот снимок, так как тот произвел на него, как на фотографа (любимым занятием которого было фотографирование девочек), неизгладимое впечатление.
Владелец фотоателье отказался это сделать без разрешения родителей девочки. И предложил иностранцу самому спросить у них. Кэрролл согласился и с удивлением узнал, что на карточке – дочка аристократических родителей из древнего рода Голицыных.
Голицыны оказались поклонниками его литературного таланта. Им было лестно, что известный писатель обратил внимание на их ребенка, поэтому Голицыны пригласили Льюиса на день рождения своей дочки. Писатель пришел, ему подарили ее фото и оставили его с ребенком во дворце на весь день, чтобы они познакомились получше. Они быстро нашли общий язык. Играли, шутили и болтали. В те дни Льюис работал над новой книгой «Алиса в зазеркалье», и легко предположить, что его игры во дворце Голицына были полны мотивов из этой книги. Судя по его запискам, Кэрролл вообще воспринимал Россию как своего рода Зазеркалье.
Девочка запомнила этот праздник как лучший день рождения в своей молодой жизни. А чудаковатый гость уехал вскоре обратно в Англию и увез с собой портрет маленькой княжны Голицыной.
Прошло десять лет. И оказалось, что Льюис Кэрролл увез не только фотоснимок девочки, но и частицу ее любящего сердца. Тот день, проведенный вместе со сказочником, навсегда оставил след в ее душе. В ее фантазиях Кэрролл представлялся сказочным принцем, ожидающим ее где-то в далекой Англии.
