Р.Н.: Тема нестареющая, и она всегда будет присутствовать: с одной стороны – наркотики, а с другой – давно ушедшая любовь, которую люди попытаются вернуть, – словом, она вневременная. И в то же время фигура Виктора Цоя не только не ушла и не поблекла, а выросла до космических размеров и превратилась в легенду. И я думаю, он заслуживает того, чтобы новые поколения снова посмотрели его на экране и испытали те же чувства, которые испытывали их родители и старшие сестры и братья в конце 80-х. А следующие мысли были такие: выпустить оригинальную «Иглу», которой все-таки по своей форме вызову совсем другой заряд? «Игла» ведь вышла во времена Перестройки. А сейчас, спустя двадцать лет, – другое время. Нет ли смысла для выхода на экран что-то подмонтировать, что-то добавить, что-то объяснить, что непонятно нынешним молодым людям. И так вот родилась идея новой версии. Притом это не режиссерская или полная версия, как ее называют. Удаленные сцены и так далее. Нет! Это абсолютно новое. Эти сцены, которые будут в новой «Игле», – их не было в старой. Потому что все не вошедшие сцены были уничтожены «Казахфильмом». Их не существует в природе. Мы не можем этого сделать. Но для того, чтобы этот фильм расширить и многие вещи объяснить, его надо доснимать. Вот так совершенно естественно возникло в голове это новое направление кинематографа – ремикс. Это не ремейк, когда фильм переснимают заново. Не приквел и не сиквел. Ни начало, ни продолжение истории. А это та же самая история, но рассказанная по-новому через двадцать лет. Но с теми же самыми актерами. На основе того же материала. То, что в музыке уже существует не первое десятилетие. Откуда этот термин ремикс и идет. Ты берешь существующие материалы…
Д.М.: И делаешь их более актуальными.
Р.Н.: В музыке ты берешь аудиодорожки… А у нас и аудио-, и видеодорожки. Потом дополняешь новым материалом, микшируешь вместе и создаешь новое произведение. Поэтому в названии сохранено слово «Игла» и добавлен термин «Remix». Я надеюсь, это станет первым прецедентом внедрения нового направления в кинематографе.
Д.М.: А как думаешь, только ты будешь продолжать это делать или другие режиссеры за тобой последуют и тоже попробуют сделать ремиксы на свои картины?
Р.Н.: Думаю, рано или поздно эта идея придет ко многим людям. Если она ко мне пришла, значит и к другим придет. Независимо от того, я их к этому подтолкну или не я. Но я хочу запустить первым термин «ремикс» в приложении к кинематографу, а не к музыке.
Д.М.: Тебе стало опять интересно экспериментировать, а не идти проторенной дорожкой.
Р.Н.: Я вообще люблю провоцировать людей. Чтобы они как-то мозгами начали шевелить. Кино – это не просто зрелище. Хотя я тоже отношусь к «Игле» как к зрелищу. Оно должно радовать взгляд, а иногда и пугать. Но в то же время я хочу, чтобы оно хоть чуть-чуть заставляло шевелиться мозги. Открывало что-то новое.
Д.М.: Чем в «Remix» будет кардинально отличаться от старой картины? Там будет новый Виктор Цой?
Р.Н.: Виктор Цой, безусловно, там будет, причем такой, какого широкая публика не видела. Но в роли того же самого персонажа.
Д.М.: Просто первый вопрос, который мне задают, когда узнают, что я работаю с тобой на фильме «Игла» – один и тот же: а кто будет играть Виктора Цоя?
Р.Н.: Ответ простой, и ты его знаешь: Виктор Цой.
Д.М.: И все начинают злиться, когда слышат этот ответ, думая, что я их разыгрываю. Потому что этого быть не может. А ведь мы-то знаем, что это так.
Р.Н.: Ну и пусть злятся.
Д.М.: И начинают гадать: «Наверное, у вас есть не вошедшие в фильм материалы».
Р.Н.: Удаленных нет. Но материалы есть. Которые совершенно точно ложатся туда.
Д.М.: Мне кажется, ответ может быть только один: в нашем фильме снимается Виктор Цой, и такой, каким вы его еще не видели. И все, кто не верят, увидят это, когда фильм выйдет на экраны.
Р.Н.: Да. Все так.
Д.М.: «ИГЛУ Remix» делает та же команда, что и оригинальную – от актерского состава до звукооператора и оператора. Но ты все-таки решил подключить к проекту Doping Pong и Messer Chups – вовлек новые ресурсы. Это входит в твою философию ремикса?
Р.Н.: Конечно. Ремикс и состоит в том, чтобы существующие материалы переписать по-новому. Ты можешь перемикшировать Аллу Пугачеву с Бахом и с ударными Джона Бонэма. Это стиль, который родили диджеи и который вырос до направления в искусстве. И когда это сделано хорошо – это здорово. И мы намерены делать это хорошо. Поэтому мне необходимы новые материалы, чтобы старый заиграл еще сильнее.
Д.М.: То есть ты не видишь проблемы конфликта между поколениями?
Р.Н.: В самой оригинальной «Игле» музыка Цоя соседствует с музыкой Магомаева и Эдиты Пьехи. И это прекрасно уживается. Так же будет и здесь. Только ту музыку будет исполнять Мессер Чупс, которые точно попадают в дух «Иглы» и линию Спартака. А в «Remix» линия Спартака будет проработана еще лучше. Люди найдут ответ на вопрос: а чего же он ему должен был денег, и за что, и сколько. Вообще к «Remix» можно относиться по-простому. Это «Игла объясненная». Все эти годы мне задают много вопросов: «А что этот? А что тот? А что там?» Огромное количество вопросов! Все потому, что изначально я делал оригинальную «Иглу» как бы максимально пустой в драматургическом смысле. Такой, знаешь, дзен я творил из «Иглы». Везде, где сценарий уходил в частности, я эти частности отсекал и убирал. Чтобы допустить множественные толкования. Почему Спартак ему должен? Я убрал поводы. Как села на иглу Дина? Я убрал. Даже такая мелочь, когда собиратель анаши кричит: «Ты меня не узнал?» Я тоже убрал. И так далее. Оригинальная «Игла» уникальна для меня тем, что я сумел и смог осуществить там принцип дзеновской пустоты, в которой нет ничего и есть все. И ты можешь ее толковать как тебе угодно. И сейчас этот принцип для нас положительно сказывается. Он дает нам огромные возможности делать «Remix». Потому что мы можем сейчас все сюжетные линии наполнять содержанием. И при том это только один из возможных ремиксов! Вариаций и толкований может быть множество.
Д.М.: А почему тебе вообще пришла мысль внедрить 2D-графику Допинг-понг? А не ограничиться досъемками или заказать 3D-анимацию?
Р.Н.: А это уже перекликается с вопросом, которые многие задают давно: «Когда будет ИГЛА-2»? Меня еще при жизни Цоя спрашивали, будет ли продолжение «Иглы» и когда. Пока был жив Виктор, нам хотелось сделать что-то другое. Не хотелось возвращаться и капитализироваться на успехе. И мы откладывали. А после его гибели этот вопрос был для меня снят. Теперь продолжение «Иглы» можно было делать с актером, играющим Виктора Цоя. Либо тогда его убить в «Игле». И без него продолжать. И то, и другое для меня не имело смысла. Для меня это фильм о Викторе, играющем этого персонажа. Но мы сразу с ним на этом сошлись. Что он не будет никого играть и будет оставаться самим собой. Это тот принцип актерской игры, о котором я ему рассказывал. Принцип Джеймса Дина. Это не система Станиславского. Если бы сейчас его кто-то стал изображать, то это бы полностью противоречило этим принципам. Я не вижу в этом никакого смысла. Поэтому я отвечал: Виктора нет – продолжения без него невозможно.
