Д.М.: Ты же не помнишь почти ничего, а это может оказаться оккультный шедевр на уровне Кеннета Энгера.
Р.Н.: Не помню. Может, конечно. Я боюсь его даже трогать, чтобы он не посыпался. Я сделал его от души.
Д.М.: Вдруг у тебя было религиозное озарение!
Р.Н.: Я не знаю. Может быть. После «Згги» я закончил архитектурный институт. Построил несколько домов в Алма-Ате. И потом, когда мне надоело ездить, пришло решение поступать во ВГИК. Оно пришло на нарах, кстати. На военных сборах. В 84-м году. В феврале. Так случилось, что я встретил там свое тридцатилетие, 19 марта. Выпили мы водки. То да се. Я лег на нары. Вот мне и тридцать лет стукнуло, думаю. Чем буду заниматься следующим летом? Опять – в экспедиции? Или дома строить? Надо опять себе бросить вызов. А что если поступить в Москве в институт? Про кино я тогда еще не подумал. Я выбрал два института, в которые сложнее всего поступить – МГИМО И ВГИК. Где самые большие конкурсы. Потом, думаю, МГИМО – нет. У меня и комсомольский билет потерялся. И проблемы у меня были, когда я из института чуть не вылетел. Биография не подойдет. Не примут. Послужной список там нужен партийный и правильный. А вот ВГИК мне более близок, ведь я уже снимаю фильмы. И наверняка туда девчонок куча приедет, актрисочек будущих. Не поступишь – хоть нахохочешься! Вернулся со сборов и пошел на студию «Казахфильм». А там уже работал мой хороший товарищ, с которым мы работали в Обществе охраны памятников. Он был главным редактором студии. Я ему рассказал про свою идею поступить на сценарный факультет. Он сказал: «Зачем сценарный?! Иди на режиссерский! И в этом году как раз не надо даже в Москву ехать!» Я при этих словах, признаться, немного скис: в Москву очень хотел. «Потому что ВГИК приедет в Алма-Ату набирать комплексную казахскую мастерскую. Куда войдут режиссеры, сценаристы, художники и операторы. Вот такая идея!» Вообще-то я думал, что для бездельника профессия сценариста лучше всего подходит. (Смеется.) А потом понял, что для бездельника лучше работать режиссером… (Дружный хохот Р.Н. и Д.М.) Сценаристу надо что-то писать, а режиссеру вообще ничего не надо делать! Только чтобы двигалось что-то перед глазами, и ты говорил бы – нравится тебе или не нравится. И потом весной приехал Соловьев. Я познакомился с ним напрямую, и Лебешев Павел, оператор талантливейший, с ним приехал, я пригласил их в гости. А у нас дома как раз выставка была работ разных художников. Ему понравилось. Он увидел, что люди тут живут богемной тусовкой. Художники, музыканты и поэты. Потом был официальный отборочный конкурс, который, разумеется, мы прошли. Потом, к моей радости, нам назначили второй тур в Москве… Мы приезжаем в Москву…
Д.М.: У тебя-то была одна цель – в Москву, в Москву!
Р.Н.: Да, к московским девчонкам. И я поступил. Начал работать и заниматься, стал глубже и глубже припадать. Сначала делал спектакли и начал ощущать профессию. Хотя я и не отношусь к ней как к профессии. Для меня это образ жизни. И я понял одну вещь. Режиссером невозможно стать! Нужно им просто быть. Я его раскрыл в себе. Но я был им всегда. Люди сильно заблуждаются, считая, что режиссуре можно научить. Невозможно! Ее можно открыть в тебе, если попадется хороший педагог. Но если этого нет, то никто ничего сделать не сможет. Ты можешь научиться быть ремесленником, сильным или слабым, но режиссером ты не станешь. И многие, кто это обнаружил, выбрали другие профессии. Я открыл и был абсолютно в этом счастлив и органичен. Сначала мы сделали много спектаклей на сцене. Я выработал свой собственный стиль: работал только с непрофессиональными актерами и друзьями. Ну и параллельно знакомился с рок-тусовкой. Потому что, не забывай, что рок для меня всегда был первоосновой. Сначала я познакомился с Костей Кинчевым, потом с Борей Гребенщиковым, с которыми у нас были теплые и хорошие отношения. А потом с Виктором. С Майком Науменко, конечно. И так все завертелось, что я с Виктором сблизился больше всех и потом уже жил у него постоянно, когда приезжал в Питер, на проспекте Ветеранов. А в Питер я влюбился! Когда впервые приехал туда в 73-м году.
Д.М.: Это тебя и отличает от всех режиссеров того времени – ты был единственный на тот момент человек из рок-среды.
Р.Н.: Для меня это было естественно. Безусловно. Соловьеву я открыл весь андеграунд. Он до меня ничего не знал о русском роке. И вообще о роке. Я дал ему толчок своими ежемесячными постановками внутри ВГИКа. У меня играли всякие панки под музыку «Кино» и «Джунглей». Анатолий Васильев и Сергей Соловьев, два педагога, нас еще как дрючили всеми этими обязательными занятиями. Вот я и оттягивался. Я надавал кассет Соловьеву, которому понравилась музыка на моих спектаклях, и он особенно запал на Гребенщикова. Он просто хохотал, слушая его. Также он увидел у меня и Александра Баширова. «Йя-Хха», свой первый официальный фильм, я стал готовить в 1985 году. А снял в мае 1986-го, когда потеплело. Ему очень понравилось, и он окончательно заразился питерским андеграундом.
Д.М.: И наверное тогда Соловьев впервые увидел Цоя и Кинчева? И у него появилась идея снять самому что-то такое же модное?
Р.Н.: Да. И Африканец появился и подсуетился, предложив себя как Бананана. И потом началась история «АССЫ». Я со своей стороны советовал на роль Бананана Саш Баша. Но это было бы абсолютно другое кино.
Д.М.: Но с Сашей Башлачевым это было бы твое кино, криминальное и более серьезное, наполненное драмой.
Р.Н.: И слава богу! У Соловьева получился такой легкий, задорный, с комедийным уклоном софт-рок фильм. У меня тоже присутствует комедийный элемент, но больше саркастически ироничный и злой. А у него – игривый и мягкий. Если у меня – более минорные ноты, то у него – мажорные гармонии. Поэтому для его стиля Бугаев Африка больше подходил.
Д.М.: Что ты делал, когда Соловьев задумывал «АССУ»?
Р.Н.: Я монтировал «Йя-Хху» и снял еще одно кино – короткометражку «Искусство быть смирным». Песня «Аквариума» с «Радио Африка» дала толчок. Я позвонил Боре и спросил, можно ли ее использовать. Он сказал, конечно. И она там прозвучала. Это в какой-то степени отголоски одного моего этюда, который я ставил на сцене. Он назывался «Алиса и Газ». Там героиня – девочка Алиса. В одной квартире собирается компания (в киноварианте действие переносится на дачу), двое парней и две девушки. И у них не получается коммуникации. Двое из них хотят трахаться, но двое других им мешают. Все оказываются совершенно разными людьми, идиллии не получается. Там есть смешные моменты и грустные. Но, в конце концов, расслабление приходит, и они веселятся. Но один чувак выходит на первый план и говорит: «Полгода спустя те, кто веселятся сейчас больше всех, поженились. А еще полгода спустя он покончил с собой, отравившись газом»…
Д.М.: Жесткий фильм «Искусство быть смирным». Про недостаток смирения.
Р.Н.: Конец… А почему и что – ты сам решай. Этот фильм тоже лежит на «Казахфильме», его тоже надо сканировать. И включить в бонусы к «Игле». Это тоже рок-фильм. Надо бы выпустить три DVD. Оригинальная «Игла». Второй DVD – «Igla Remix». А третий диск – бонусы-короткометражки: «Зга», «Йя-Хха» и «Искусство быть смирным».
